Секотин улыбнулся и наклонил голову.
— Нам следует двинуться дальше.
— Мы не можем. Покахонтас в доме у женщин.
Секотин бросил быстрый взгляд, нахмурился.
— Так она стала женщиной? Тогда мы действительно не можем сейчас идти. Сколько времени это у них длится?
— Точно не знаю. Думаю, несколько дней.
— Это все меняет. Мы должны отправить нашему отцу послание. У него свои планы в отношении Покахонтас. Позволит ли он ей теперь путешествовать дальше, чтобы увидеть тассентассов? Возможно, он даст ей новые указания. В одном можно быть уверенным: он прикажет нам оставаться с ней. И скорее всего он захочет, чтобы теперь ее охраняло больше людей. А Починс знает?
— Да, он собирается выбрать и отправить с нами женщину, чтобы она заботилась о ней. Может, мне попросить за Чивойю? — Памоуик улыбнулся и ткнул брата в бок.
— Неплохая мысль.
Памоуик внимательно посмотрел на брата. Секотин казался рассеянным.
— Возможно, великий вождь даст Покахонтас почетное звание. Тогда по положению она будет превосходить всех нас. Он может отдать под ее управление земли и селения, как двум нашим теткам, — сказал Памоуик.
— Он может. Она его любимица, — отозвался Секотин.
Памоуик насторожился.
— Она, конечно, самая первая. Но ты и о себе высокого мнения, Секотин, несмотря на то, что Покахонтас превосходит тебя по положению.
— Вероятно. Некоторые так говорят.
Секотин откинулся назад и, не мигая, посмотрел Памоуику прямо в глаза.
Покахонтас села у стены в женском доме. Она была потрясена случившимся. Теперь несколько дней каждый месяц она будет проводить запертой в четырех стенах, если только не будет носить ребенка или не станет уже старухой. Она знала, что в ее теле произойдут изменения, но почему сейчас, когда они только что добрались до Кекоутана, и она уже что-то разведала о тассентассах? Ей очень хотелось знать, что делают ее братья, а в особенности, какие намерения у Починса. Новости доходили до нее только, когда приходила новая женщина или приносили еду, но даже они зачастую не могли ответить на ее вопросы.
Она знала, что теперь ее жизнь изменится. Она больше не девочка; она — женщина, и значит до следующей весны она выйдет замуж. Она печально улыбнулась, вспомнив, о чем думала накануне.
Новость уже, без сомнения, передана Паухэтану. Она была его любимицей, и ей многое прощалось, но теперь к этому прибавилась власть. При этой мысли глаза Покахонтас вспыхнули: она сможет стать по-настоящему самостоятельной. Она знала, что никогда не сможет занять такое же положение, как ее отец, — в королевстве Паухэтана наследование шло по линии детей старшей сестры великого вождя. Но ей могут поручить выполнять для него важные дела. Она даже может принимать участие в обсуждении политических вопросов в доме советов. Две ее тетки так и поступали, пока их не сделали вероанскво — так называют вождей-женщин — со своими собственными землями.