— Ты прав, тезка, наверное, нужно было начать именно с этого. — Хозяин дома тяжело вздохнул и начал рассказывать про стариков то, что уважаемый читатель уже знает.
Когда он закончил, Ростовский, задумчиво молчавший, тихо сказал:
— Выполнить слово, данное своему умирающему другу, и помочь в беде его родителям — святое дело. И я, конечно же, помогу всем, чем смогу, без базара!
— Можешь не сомневаться: я оплачу твой труд, — заявил компьютерщик.
— Скажи, сколько тебе заплатил Бешеный, когда ты серьезно помог ему? — недовольно спросил Ростовский.
— Нисколько, — удивился тот, — мы с Рокотовым приятели, и он попросил помочь своему другу: о каких тут деньгах может идти речь? Друзья должны помогать друг другу!
— Теперь ты понял, что ты мне только что предложил?
— Извини, тезка, брякнул, не подумав. — Он протянул руку, пожав которую Ростовский сказал:
— А теперь звони своим старикам и поехали к ним: я должен услышать все от них лично, а мой юрист оценит имеющиеся документы.
— Как скажешь, тезка!
Плешков позвонил старикам Лукошниковым, предупредил о своем приезде, и они, заехав по пути за Сергеем — двоюродным братом Ростовского, втроем вскоре были в небольшой однокомнатной квартирке несчастных стариков.
Едва взглянув на них, Ростовский от удивления замер и наморщил лоб: показалось, что их лица ему чем-то знакомы. Однако вспомнить сразу не удалось, и он отложил эту мысль на потом.
Тепло поздоровавшись со стариками, Плешков представил им Ростовского и его брата.
Старушка была очень рада гостям и стала суетиться, чтобы напоить их чаем. Сергей уселся за изучение документов, а глава семейства Кузьма Лукошников, по просьбе Ростовского, не упуская всех подробностей, приступил к печальному повествованию. Слушая его со всем мыслимым вниманием, ни сам Ростовский, ни его брат не задали ни единого наводящего вопроса. Обоим было все ясно: стариков просто кинули. Оставалось только, как они говорили меж собой, «хирургическое» вмешательство, которое требовало серьезной подготовки и предварительного изучения «клиента».
— Извините, не запомнил ваше имя, — обратился к старику Ростовский.
— Кузьма Силантьевич. Насколько я помню из нашей родословной, всех детей всегда старались называть исконно русскими именами, — пояснил тот.
— Хорошая традиция… Скажите, Кузьма Силантьевич, вы давно звонили своим так называемым квартирантам?
— Хотите узнать, не продали ли они нашу квартиру и не съехали ли оттуда?
— догадался Лукошников. — Нет, продолжают жить как ни в чем не бывало!
— Очень хорошо, — Ростовский взглянул на своего брата, — продиктуйте адрес вашей бывшей квартиры.