Многие искали покоя в старом стержне прежней жизни. Ходили, например, на работу, где работников никто особо и не ждал и начальников никаких не было. Приходили, например, на работу некоторые люди в Останкине. Выдавали в эфир фильмы военно-патриотического содержания. Сами так решили и выдавали. Новостей не было. Новости были запрещены до поры – чтобы не помогать террористам в запугивании населения. Но были новости для самих сотрудников. Люди вызнавали на работе, кто что слышал, читали западные информационные агентства. И узнавали секретное – сводки Метеобюро. Данные прогнозов распространять запретили, но они еще поступали на компьютерные терминалы в телецентре. И тайны погоды несли сотрудники приятелям и родственникам, если находились такие, кто еще не уехал из города. Останкино превратилось в один из центров народных метеосводок. Только в обед последние сотрудники покинули телецентр. Какие-то люди взорвали цистерны с аммиаком на Останкинском мясном заводе. Облако аммиака поползло к юго-востоку и, кажется, должно было миновать телецентр, но людей из Останкина все равно эвакуировали.
А у музея Ленина собирались люди. Когда набралось человек с тысячу, о стихийном сборе сообщило радио. И тогда еще и еще стали подходить отовсюду. У некоторых – транзисторы. Вокруг них – кучки слушающих новости. Когда приехал Лимонов на старинном кадиллаке, было уже в странном сообществе у музея около пяти тысяч фигур. У Лимонова мегафон был. Он не стал тратить время на пламенные речи. Он заорал сиплым ломающимся голосом: «Национал-большевики – ко мне! Авангард Красной Молодежи – ко мне! Есть дело!» Дело выявилось и определилось очень скоро. Часть молодых людей в черном отправились к машинам. Поехали они в Бутырку, в тюрьмы на Пресне и в Печатниках освобождать своих сидящих товарищей. Другие же большой растянутой группой пошли к Спасской башне. Решили брать Кремль. Да и чего его не брать, когда он сдан уже. Группа же бледных юношей – студентов-очкариков – под водительством журналиста-воителя Влада Шурыгина побрели брать ФСБ, чтобы не позволить контрреволюции остановить захват власти.
В это же самое время в атаку на ФСБ отправилась в полном почти составе фракция Жириновского в Государственной думе. Они хотели срочно захватить имеющие к ним отношение личные дела агентуры.
Не получилось ничего ни у бойцов Влада Шурыгина, ни у жириновцев. Сотрудники ФСБ подожгли оба своих здания. Здания загорелись примерно одновременно, и до сих пор ходят слухи, что на пожарище нашли потом во множестве пустые канистры. Группы штурмовиков не очень расстроились, увидев бойко разгоравшийся пожар. Шурыгин вступил в спор за автомат с одним из стоявших на Лубянской площади военнослужащих. Спор быстро выиграл, сказав проникновенно: «Отдай оружие, сынок, не обижай меня, старика». Автомат теперь висел у него на плече и выглядел обязывающе. Человек без автомата может ваньку валять сколько угодно. Но не таков человек с автоматом. Побудительные силы оружия подтолкнули захватить уж хоть магазин «Детский мир» для правильного обзора местности. Он забрался на «Детский мир» – на крышу. Увидел красоту московскую и пожар – превосходный, волнующий и такой революционный пожар. И выпустил весь рожок из автомата очередями по горящим зданиям ФСБ. Лицо у него сделалось абсолютно демоническим. Он простирал руки к пожару и хохотал. Студентов своих сильно напугал бесстыдством страсти революционной.