Трубка, сопровождавшая Моке в самых густых чащах, должна была как можно меньше соприкасаться с твердыми телами, способными вызвать ее разрушение.
Гибель хорошо обкуренной трубки была для Моке почти невосполнимой потерей.
Поэтому чубук трубки Моке был не длиннее пяти или шести линий, к тому же, из этих пяти-шести линий, могу вас уверить, три приходились на стержень птичьего пера.
Привычка не выпускать изо рта трубку привела к образованию щели между четвертым резцом и первым коренным зубом слева, почти уничтожив при этом оба клыка, и породила другую привычку — говорить не разжимая зубов, отчего все, что произносил Моке, звучало очень решительно.
Впрочем, это становилось еще более заметным, когда Моке на минуту вынимал изо рта трубку и уже ничто не мешало челюстям соединиться, а зубам сжаться так плотно, что вместо слов выходило невнятное шипение.
Вот вам внешность Моке.
Следующие строки дадут описание его характера.
4
Однажды утром Моке вошел в спальню к моему отцу, еще лежавшему в постели, и встал перед ним, прямой, как придорожный столб.
— Ну что, Моке, — спросил его мой отец, — в чем дело, чему я обязан честью видеть тебя так рано?
— Дело в том, мой генерал, — серьезно ответил Моке, — что я окошмарен.
Сам того не подозревая, Моке обогатил французский язык новым выражением.
— Ты окошмарен? — повторил отец, приподнявшись на локте. — Ох, парень, это опасно!
— Вот так-то, мой генерал.
И Моке вынул изо рта свою трубку, что проделывал крайне редко и лишь в исключительных случаях.
— А давно ли ты окошмарен, бедный мой Моке? — поинтересовался мой отец.
— Уже неделю, мой генерал.
— И кем же, Моке?
— О, это я точно знаю, — отвечал Моке, сжав зубы донельзя, так как трубка была у него в руке, а рука за спиной.
— Ну, так могу я, наконец, тоже это узнать?
— Это сделала мамаша Дюран из Арамона. Вам же известно, генерал, что она ведьма.
— Да нет, Моке, клянусь, я этого не знал.
— Но я-то знаю, я видел, как она летела на шабаш верхом на помеле.
— Ты сам видел, Моке?
— Вот как вас вижу, мой генерал; к тому же у нее есть старый черный козел, которому она поклоняется.
— А за что она тебя окошмарила?
— Она мне отомстила за то, что я застал ее в полночь отплясывающей свой дьявольский танец в вересковых зарослях у Гондревиля.
— Моке, это серьезное обвинение, и я бы советовал тебе прежде чем повторять публично то, что ты мне сказал, собрать кое-какие доказательства.
— Доказательства? Еще чего! Вся деревня и так знает, что в молодости она была любовницей оборотня Тибо.
— Черт возьми, Моке, этого нельзя так оставить!