Жибасье хотел убедиться в том, что г-н Жакаль получил самые точные сведения.
– В какой именно? – спросил он в надежде захватить его врасплох.
– В церкви Успения, – просто ответил г-н Жакаль.
Жибасье не переставал изумляться.
– Вы знаете эту церковь? – продолжал настаивать г-н Жакаль, видя, что Жибасье не отвечает.
– Еще бы, черт побери! – отозвался Жибасье.
– Должно быть, только понаслышке, потому что на очень набожного человека вы непохожи.
– Я такой же, как все, – отвечал Жибасье, с безмятежным видом подняв глаза к потолку.
– Я не прочь укрепить с вашей помощью свою веру, – проговорил г-н Жакаль, наливая Жибасье кофе, – и если у нас будет время, я с удовольствием попрошу вас изложить ваши теологические принципы. У нас тут, на Иерусалимской улице, можно встретить величайших теологов, как вам, должно быть, известно. Вы привыкли жить в заточении и, верно, научились медитации. Вот почему я с истинным наслаждением когда-нибудь вас выслушаю. К сожалению, время идет, а сегодня у нас с вами еще много дел.
Но слово вы дали, просто мы отложим это дело до другого раза.
Жибасье слушал, хлопая глазами и смакуя кофе.
– Итак, – продолжал г-н Жакаль, – вы найдете своего подопечного в церкви Успения.
– Во время заутрени, обедни или вечерни? – спросил Жибасье с непередаваемым выражением, то ли лукавым, то ли наивным.
– Во время обедни с певчими.
– Значит, в половине двенадцатого?
– Приходите к половине двенадцатого, если угодно; ваш подопечный прибудет не раньше двенадцати.
Именно в это время условились встретиться заговорщики.
– Сейчас уже одиннадцать! – вскричал Жибасье, бросив взгляд на часы.
– Да погодите вы, господин Торопыга! Вы еще успеете пропеть свою глорию1.
И он подлил водки в чашку Жибасье.
– «Gloria in excelsis»2, – проговорил Жибасье, поднимая чашку двумя руками на манер кадила, словно собирался воскурить ладан в честь начальника полиции.
Господин Жакаль наклонил голову с видом человека, убежденного в том, что заслуживает этой чести.
– А теперь, – продолжал Жибасье, – позвольте вам сказать нечто такое, что ничуть не умаляет вашей заслуги, перед которой я преклоняюсь и выражаю вам свое глубочайшее почтение.
– Слушаю вас!
– Я знал все это не хуже вашего.
– Неужели?
– Да. И вот каким образом мне удалось это разузнать.
Жибасье поведал г-ну Жакалю обо всем, что произошло на Почтовой улице: как он выдал себя за заговорщика, проник в таинственный дом и условился о встрече в полдень в церкви Успения.
Господин Жакаль слушал молча, а про себя восхищался проницательностью собеседника.
– Так вы полагаете, что на похоронах соберется много народу? – спросил он, когда Жибасье закончил свой рассказ.