Он хотел было спрятаться, но Мелюзина уже поймала его в крепкие объятья.
— О, мой возлюбленный! — завопила она. — Наконец-то я тебя нашла! Как ты мог подумать, что я позволю такому красавчику убежать от меня! Наконец мы вернемся в мое озеро! Ты мой!
— Нет, он не твой, — вмешался Каролинус. — Он тебе не по зубам.
В глазах Мелюзины полыхнула ярость; она стремительно обернулась на звук голоса, однако, как только она увидела, кто стоит перед ней, ее взгляд тотчас смягчился. Русалка склонилась в реверансе.
— Маг, — чуть ли не проворковала она. — Для меня большая честь видеть тебя. Ты тоже красив. Но я знаю, что ты для меня недосягаем. А почему я не могу взять моего Джеймса?
— Потому же, почему не можешь взять и меня, — ответил Каролинус. — Он тоже волшебник.
— Волшебник!
Глаза Мелюзины широко распахнулись, руки соскользнули с талии Джима, и она отступила на шаг, не отводя взгляда от своего возлюбленного.
— Джеймс, и ты все это время молчал! Как ты мог так поступить со мной?
— Ну, это… — пробормотал Джим, не зная толком, что и сказать.
Мелюзина заплакала, утирая слезы изящным носовым платком из легкой зеленой ткани, извлеченным ею откуда-то из своего платья.
— Привести меня сюда, и лишь затем, чтобы так разочаровать! — причитала она. — Как ты мог, Джеймс!
— Ну как… — беспомощно молвил Джим.
— Ну и ладно, — Мелюзина вытерла и без того сухие глаза, и носовой платок мгновенно исчез. — Достаточно я с тобой настрадалась. Надо поискать новую любовь. Кажется… О! Какой красивый коротышка. Ты будешь моим. Я никогда тебя не отпущу.
Она мотнулась вперед и обвила руки вокруг широкой груди короля Иоанна.
— Это тоже не для тебя, — сообщил Каролинус.
— Почему это? — осведомилась Мелюзина, вцепившись в короля мертвой хваткой.
— Потому что я — король, черт возьми! — выпалил Иоанн. — Мне на роду написано быть королем, и я всегда буду им, несмотря на всякую там магию или нечисть вроде тебя!
— Правда?
На глаза Мелюзины вновь навернулись слезы. Она отпустила короля. Опять на свет Божий показался носовой платок.
— Так обмануться дважды! — зарыдала она в зеленую тряпицу. — А ты даже красивее Джеймса. Я все равно буду любить тебя, мой король. Но раз уж и ты не для меня…
Она оглянулась, и ее взгляд наткнулся на Жиля с Теолафом; латник стоял на коленях над рыцарем и пытался остановить кровотечение из многочисленных ран Жиля: для этого он прижимал к ним полосы ткани, оторванные от рубах прочих латников, столпившихся вокруг него.
— Бедняга! — Мелюзина подбежала к щиту и упала рядом с ним на колени.
— Он болен. Я приведу его в порядок.