— Джеймс, — шепнул Брайен, глядя в упор на Мальвина. — Боюсь, теперь командовать и говорить придется тебе.
— Это я и собираюсь делать, — ответил Джим сухо, даже не пытаясь понизить голос. Он думал об Энджи и прочих людях, томящихся в плену где-то в замке.
Он спешился. Брайен и Дэффид последовали его примеру и вслед за ним вышли на несколько шагов вперед.
— Так что ты собираешься делать, Джеймс? — спросил Мальвин, когда Джим остановился в двух шагах перед ним.
— Как можно скорее выкинуть тебя из моего замка, — отрезал Джим. Когда он оказался лицом к лицу с Мальвином, в нем вспыхнула холодная ярость. По какому праву этот маг-расстрига класса ААА ведет себя так, будто он диктует здесь условия.
— Твоего замка, Джеймс? — переспросил Мальвин, склонив голову набок на манер удивленной, но не испуганной птицы. — А мне казалось, что ты прожил здесь совсем недолго.
— Все равно он мой, — заявил Джим, — его пожаловал мне король Эдвард.
— Хм-м-м-м, — задумчиво протянул Мальвин. — Тогда тебе, наверное, интересно будет узнать, что бумага, согласно которой ты лишаешься замка, лежит сейчас в Лондоне и ждет только королевской подписи. Ты, надеюсь, в курсе, что при известных условиях Эдвард подпишет любую бумагу — лишь затем, чтобы его оставили в покое?
— А почему я должен в это верить? — спросил Джим. — Но даже если я и поверю, то что это меняет в нашей ситуации? Ты захватил мой замок, а я хочу вышвырнуть тебя. Да, вышвырнуть, и какой бы ущерб самому замку или людям внутри него ты ни нанес, я заставлю тебя ответить за все!
— Уж не думаешь ли ты часом о нашем кратком свидании по требованию Департамента Аудиторства? — поинтересовался Мальвин. — Не ломай себе голову: иск, поданный тобой, покажется неосновательным, когда выяснится, что ты — мой пленник.
— Я — не твой пленник, — возразил Джим.
— Ах, ну конечно, но ты им будешь, — ответил Мальвин. — А твой иск… Я же сказал, он покажется попыткой слабенького, молодого мага, попавшего в дурной переплет, защититься, обвиняя при этом могущественного мастера искусства, чтобы отвлечь внимание от своего собственного положения.
— Не верю, что Департамент Аудиторства сделает такой вывод, — произнес Джим, которому уже немного надоела эта болтовня. — И потом, я же сказал, что я никоим образом не твой пленник.
— Так я же сказал: будешь, — повторил Мальвин. Его голос зазвучал официально. — Перед лицом всех собравшихся здесь людей я обвиняю тебя в том, что ты оклеветал меня; это касается как иска, так и многого другого.
Джим почувствовал, что здесь что-то нечисто; это еще пуще распалило в нем прежнюю холодную ярость. По законам этого мира слова Мальвина означали, что один рыцарь бросает другому личный вызов. Конечно, Джим был рыцарем, да и колдун, несомненно, обладал по своему положению рыцарским званием или, по крайней мере, был пожалован дворянством, то есть в любом случае в настоящее время принадлежал к благородному сословию.