— Мы не можем так поступить, — голос Брайена звучал почти угрожающе.
Он с трудом взял себя в руки и унял дрожь в голосе.
— Да ладно, — заговорил он спустя мгновение. Голос его звучал спокойно. — Я не порицаю никого из тех, кто не идет на войну, поскольку не считает это своим долгом. Для нас с Джимом этот долг, само собой разумеется, священен.
— А также священно это удовольствие, — вставил Арагх. В его золотистых глазах блеснула искорка злой веселости. Брайен игнорировал его.
— А что до лучников, — невозмутимо продолжал рыцарь, — то мы сумеем пополнить наши отряды, как только все войска соберутся на земле Франции. Эти сборы привлекут много достойных людей. Лучшие рыцари не упустят такую возможность; придут и вольные люди, и умелые арбалетчики, и конные латники, и лучники, которым их лорды дали волю, чтобы они сражались там, где пожелают сами. Лучшие воины прибудут во Францию только потому, что они действительно лучшие и не могут упустить возможности занять среди прочих подобающее им место.
— Я знаю, всегда были люди, которые жили за счет войны и грабежа, — заговорил Дэффид, — но я не знаю ни одного человека — рыцари тут не в счет, — кто бы захотел заниматься этой кровавой работой только из удовольствия.
— Это не удовольствие, это — рыцарское и мужское достоинство, — пояснил Брайен. — Неужели лучший арбалетчик Генуи будет спокойно сидеть дома, когда тот, кто куда менее искушен, чем он, будет совершать великие подвиги и заслужит таким образом славу лучшего? Как я уже говорил, там соберутся многие. Не сомневаюсь, не все будут хороши. Но тем не менее лучшие будут именно во Франции.
— Ты думаешь? — спросил Дэффид, играя ножом для мяса, лежавшим возле его тарелки.
— Я видел это собственными глазами, — ответил Брайен. — Правда, таких войн, как эта, на моей памяти еще не случалось. Но, как ты и сам мог бы увидеть, лучшие из лучших лучники со всех концов страны придут во Францию.
— Мне доводилось участвовать в кое-каких состязаниях стрелков из лука, — сообщил Дэффид, так и не выпуская нож. — Ты говоришь, что там будут стрелки и из луков, и из арбалетов, да еще и самые достойные и искусные?
— Да что ты уши развесил? — сердито сказала Даниель Дэффиду. — Он же просто подначивает тебя! Ты вбил себе в голову, что лучше тебя лучника на свете нет, и мгновенно заводишься, как только заходит речь о том, что есть кто-то искуснее тебя.
Дэффид отшвырнул нож, поднял голову и улыбнулся Даниель.
— Поистине, моя золотая птичка, ты знаешь меня слишком хорошо. Меня и в самом деле легко соблазнить такими вещами.