Оглядываясь назад, Джэйд поняла, что в этом и состояла хитрость Эдама: сгладить, пригасить ее внешность, чтобы красоваться на ее фоне в своих дорогих костюмах от лучших модельеров. Как она позже убедилась, Эдам всегда и во всем стремился господствовать, и часто за чужой счет.
Найдя в складках простыни розовый лепесток, Джэйд растерла его пальцами и снова взглянула на Кайла. Его стиснутые зубы были красноречивее любых слов. Ему явно не нравилось то, что он слышал. Ну что же. Они сравнялись: Джейд не нравилось то, что она говорила.
— Эдам изменил не только мою внешность. Он диктовал, как я должна вести себя на людях и наедине. Он даже стал контролировать меня. Отслеживал, где и с кем я бываю, требовал отчета. Я словно попала в западню и уже не чувствовала себя той самостоятельной личностью, какой была до него, стала просто податливой, покорной женщиной, которую он вылепил соответственно своим желаниям. Правда, будучи в ослеплении, я не сразу поняла, как губительны для меня манипуляции Эдама.
Джэйд соскользнула с кровати, отошла к окну.
Еще раньше Кайл раздвинул шторы, и с шестнадцатого этажа открывался потрясающий вид. Мелькающие на фоне черного неба и смутных силуэтов зданий городские огни почему-то успокоили ее.
— Что случилось потом, Джэйд? — спросил Кайл.
Она задрожала, как от озноба, обхватила себя руками, но дрожала она не от холода, а от болезненных и унизительных воспоминаний. Худшее Джэйд еще не рассказала.
— Сестра и родители выражали озабоченность стремительными изменениями в моей внешности и поведении… а я — из-за влюбленности — восставала против их вмешательства и отрицала бьющую в глаза правду. Я преисполнилась решимости доказать родственникам, что они ошибаются.
В комнате воцарилась полная тишина. Кайл ждал, а Джэйд страшилась оживить самый жуткий вечер своей жизни. Ее подташнивало, давление в груди стало невыносимым… Однако она нашла в себе силы продолжить горькую исповедь:
— Эдам получил повышение по службе, и я приготовила ему сюрприз: втайне от него пригласила родственников и друзей на вечеринку в его честь. Я хотела выглядеть как можно лучше и хотела показать Марии и родителям, что Эдам совсем не так плох, как они считают. Я подкрасилась как прежде, распустила волосы, надела новое платье, длинное и с очень сексуальным разрезом… Я до сих пор отчетливо помню, как смотрела в зеркало и впервые после сближения с Эдамом чувствовала себя красивой, женственной, желанной. Я так надеялась, что он будет мной гордиться. — Джэйд судорожно вздохнула и на одном дыхании выпалила конец истории: