— Но когда он вошел в комнату и увидел меня беседующей с одним из его коллег, всю разряженную и раскрашенную, «сногсшибательную», как выразилась Мария, он мертвенно побледнел. Джэйд содрогнулась, вспомнив, как вспыхнули холодной яростью и презрением глаза Эдама, как он подошел к ней и его слова брызнули словно змеиный яд. — Перед всеми моими родными и друзьями он заявил, что никто и никогда не увидит его рядом с женщиной, которая одевается и ведет себя как шлюха. Затем он развернулся и покинул вечеринку, устроенную ради него.
— Ублюдок, — пробормотал Кайл.
— Я была унижена, растоптана, — прошептала Джэйд, даже не зная, чего ей больше хочется сейчас: рассмеяться или разреветься. Слезы больно жгли глаза. Неудивительно, ведь она сдерживала их три года. — Мне хотелось провалиться сквозь землю, умереть на месте.
Джэйд услышала скрип матраса — Кайл встал с кровати, увидела его отражение в оконном стекле и, когда он обнял ее, почувствовала необыкновенное облегчение. Жар его тела согрел ее.
— Милая, — выдохнул Кайл, приникая губами к ее шее. — Мне так жаль.
Джэйд закрыла глаза и попыталась сосредоточиться.
— Поначалу я была просто опустошена, но Мария и папа с мамой помогли мне преодолеть кризис. Без ежедневного влияния Эдама я поняла, как сильно он подавлял меня, а потом поклялась, что никогда больше не позволю ни одному мужчине манипулировать мной.
Кайл прижал ее к себе, надеясь унять дрожь ее тела. Теперь он понимал ее прежнюю сдержанность и отстраненность. Более того, он понял, почему Джэйд поверяла свои фантазии дневнику: вымышленному любовнику было безопасно выражать свои желания.
— Итак, ты взбунтовалась, — сказал Кайл, подумав, что она, как вытатуированная на ее бедре бабочка, вылетела из кокона.
— Да… — Джэйд откинула голову на его плечо. Я вышла из дома и купила новую яркую одежду, остригла волосы и стала носить контактные линзы под цвет очередного наряда. И татуировку сделала, чтобы доказать свою независимость.
Кайл улыбнулся. Пройдя через подобное с отцом, он прекрасно понимал мятеж Джэйд и остро чувствовал огромный прогресс в их отношениях.
— Мне очень нравится твоя бабочка… но я не желаю, чтобы кто-то еще ею любовался.
Джэйд приподняла брови, и Кайл с радостью заметил, как тают призраки прошлого в ее глазах.
— После художника ты первый, кто увидел ее, и уж точно первый, кто ее касался.
Кайл испытал неимоверную гордость.
— Надеюсь, и последний. — По реакции Джэйд она оцепенела — Кайл понял, что заговорил как собственник. — Тигренок, я не собираюсь тобой руководить. Поверь, я всегда буду уважать твою независимость и ни в коем случае не буду диктовать тебе, как жить… но кое-что знать ты должна.