Шишки в Вашингтоне, Пентагоне и академии принялись убеждать генерала Кемпбелла. Их доводы в его изложении звучали здраво, разумно. Лучше не начинать расследование и вообще скрыть неприятный инцидент, чем допустить потрясение основ Уэст-Пойнта, вызвать сомнения относительно совместного обучения, бросить тень на тысячу мужчин, которые не насиловали женщин на ночных учениях. Генералу стоило только убедить дочь, что чем скорее она забудет о случившемся, тем большую пользу принесет академии, армии, делу равноправия, стране.
Энн Кемпбелл пичкали лекарствами от беременности, делали анализы на венерические болезни, заживляли ссадины и царапины. Срочно прилетела из Германии ее мать и привезла любимую куклу дочери. Затаив дыхание все ждали, что будет дальше.
Генерала Кемпбелла убедили. Миссис Кемпбелл осталась при своих сомнениях. Несмотря на то что Энн немало потаскали по свету в качестве военно-полевого выкормыша, в свои двадцать лет она все еще была послушная папина дочка. Желая угодить отцу, она забыла, что ее изнасиловали. Правда, потом вспомнила, поэтому мы и сидели в тот вечер в кабинете генерала.
Такова была печальная история Энн Кемпбелл и ее отца. Голос у генерала то и дело срывался, хрипел, замирал. Синтия тоже несколько раз хлюпнула носом. У меня у самого комок к горлу подкатывал.
Генерал поднялся и сделал нам знак, чтобы мы сидели.
— Извините, я оставлю вас на минуту.
Он прошел через какую-то дверь, и мы услышали шум спускаемой воды. Как ни мелодраматично звучит, я почти ожидал, что раздастся выстрел.
— Я понимаю, почему он это сделал, — тихо сказала Синтия, не сводя глаз с двери. — Но как женщина я вне себя.
— Я не женщина, но тоже вне себя. Пятеро мужиков позабавились, а нам расхлебывать кашу. Если это были кадеты, то все они благополучно прошли курс обучения, стали офицерами, джентльменами. Может быть, они были одноклассники и сталкивались с Энн каждый день. Косвенно или прямо они несут ответственность за ее смерть и, уж безусловно, за душевное состояние.
— А если это были солдаты, — подхватила Синтия, — то, вернувшись в расположение части, они несколько дней хвастались, как впятером уделали эту ученую сучку.
— И им сошло это с рук.
Тем временем вернулся генерал и тяжело опустился в кресло.
— Как видите, я получил по заслугам, но расплатилась за мое вероломство Энн. Из живой открытой общительной девушки она за несколько месяцев превратилась в замкнутую недоверчивую особу. Инцидент не сказался на ее учебе, она окончила одной из лучших на потоке, поступила в аспирантуру. Но отношения между нами разладились. Естественное последствие моего поступка... Я потерял дочь, когда она перестала доверять мне. — Генерал глубоко вздохнул. — Знаете, легче становится, когда выговоришься.