— Да здесь и имен называть не надо! — в отчаянии вскричала Даша. — Стоит только начать, как все остальное ты узнаешь сам. Я же слово дала…
— Я тоже даю слово. Если рассказанная тобой история покажется мне правдоподобной, клянусь, об этом никто больше не услышит.
Мучения молодой женщины были сравнимы разве только с танталовыми. Она буквально разрывалась между данным ею обещанием и желанием выложить подполковнику невероятную историю двойняшек.
Эфэсбэшник хранил молчание и терпеливо ждал. Наконец Даша не выдержала.
— Ну хорошо, — сказала она и сцепила пальцы с такой силой, что они хрустнули. — Но в случае чего пусть это будет на твоей совести.
Полетаев согласно кивнул головой, мол, в случае чего моя совесть это выдержит.
— Так вот, — начала молодая женщина, устраиваясь поудобнее. — Много-много лет тому назад одна немка собиралась замуж, скажем так, за очень богатого человека. Но накануне свадьбы она согрешила с посторонним мужчиной…
У Полетаева глаза стали большие и круглые, как пятаки эпохи социализма. Он ожидал какого угодно начала, только не такого. Даша продолжила, не обращая внимания на его реакцию:
— Ее брат, узнав об этом, испугался, что при рождении ребенка правда может обнаружиться, и поспешил застраховаться.
— Подожди, подожди, я ничего не понимаю…
— Что тут непонятного? Она согрешила с арабом, и была практически стопроцентная вероятность, что ребенок будет смугленький, а они оба были блондины. Так вот, ее брат поехал в Совок, нашел более или менее подходящую девицу и уговорил родить ребенка от него. Понятно?
— Нет.
— Блин, я таких бестолковых разведчиков еще не видела! У них двойняшки в роду! Этот брат был близнецом этой немки, а у девки, что согласилась родить, тоже родились близняшки!
— Ты бы не пила больше, — осторожно вставил Полетаев, — я уже с трудом понимаю твой русский. Ты хочешь сказать, что Елена Сергеевна родила девочек-близнецов, одна из которых осталась у нее, а вторую забрала та немка?
— Ну, слава богу!
— А куда делся ее ребенок?
— Родившегося мальчика подсунули женщине, у которой ребенок умер.
— Ага. Я так понимаю, это наш красавец в плаще. — Полетаев встал и прошелся по комнате.
— Ты догадался, что он араб? — в голосе молодой женщины послышались уважительные нотки.
— Нет, я сразу решил, что он чистокровный австриец. Значит, та девочка, которая уехала в Германию, сейчас, надо полагать, богата?
— Чудовищно. Ну, конечно, по нашим меркам. У них в семье традиция: передавать фамильные бриллианты и прочие смарагды, которым цены нет, старшему ребенку в семье за неделю до свадьбы.