– Как вы это различаете… Я слышу только хрипы.
С дистанционного пульта он нажал на паузу.
– Во-первых, вы смотрите оригинал, а не экстраполяцию. Хрипы восстановили до членораздельной речи, но я оставил все как есть. Во-вторых, его слова можно прочитать по губам.
– Губ-то не видно…
– Посмотрите раз десять, все увидите.
– И где ж я смогу посмотреть раз десять?
– Обратитесь в ГП.
Своевременный совет.
– А убийца говорит что-нибудь?
– Молчит. Ни слова не произносит. Продолжаем?
– Давайте…
Милн поворачивает голову к монитору компьютера. Экран белеет – Милн выводит шаблон для письма. Скафандр водит головой из стороны в сторону, как бы что-то высматривая. Снимает с кронштейна лампу, берется за шнур. Милн оборачивается, кажется – он в недоумении, короткий хрип…
– "Зачем", – переводит Алексеев.
Движения человека в скафандре быстры и уверенны. Один оборот шнура вокруг шеи Милна. Непрерывный хрип. В предсмертных конвульсиях биолог бьет по клавиатуре…
– Поэтому письмо ушло, – поясняет Алексеев, но я его не слышу – все мое внимание приковано к экрану.
Нет, это еще не конвульсии. Милн что-то нащупывает на столе. Взял, взмахнул рукой… Скальпель! Убийца его словно не замечает, продолжая стягивать петлю. Снова взмах скальпелем. Кажется, Милн попал ему по руке. Правая рука Милна безжизненно повисает, и скальпель падает на пол. Убийца перестает тянуть, он тяжело дышит, роняет лампу. На экране с началом письма к Рассвелу возникает серый квадрат.
– Сообщение, что письмо ушло, – продолжает пояснять Алексеев.
Убийца отступил от кресла. Куда он смотрит? Вниз, на пол. Там возникают небольшие темные пятна. Кровь, – догадываюсь я, – капает с руки. Убийца догадывается об этом одновременно со мной, бросается к шкафу с медикаментами. Там он что-то ищет… Ага, понятно, он берет инъектор и ампулы… и что-то похожее на ручку. Расстегивает скафандр, высвобождая правую руку. Делает инъекцию, затем прикладывает ручку к кулаку…
– Что это?
– Коагулятор. Прижигает рану, чтобы не дать вирусу попасть в кровь. Скальпель наверняка был заражен.
– Больно, наверное.
– Он ввел анестетик. Но шрам останется приличный… Ненадолго, впрочем…
Я недоуменно посмотрел на спасателя.
– Я имею в виду, что через несколько часов от убийцы и от шрама ничего не останется.
Тем временем убийца заканчивает самолечение и снова подходит к Милну. Бросив взгляд на экран, издает еле слышный хрип и с размаху бьет по клавиатуре.
– О чем это он?
– Не расшифровали. Наверное, ругается. Поэтому совершенно очевидно, что причина преступления не в мести или помешательстве, а в этом письме.