От волнения я долго отыскивал в комлоге снимки Стахова и Кастена.
– Он или он?
Майор помотал головой.
– Не видел, сказал же…
– Может, в другой день?
– Нет, никогда не встречал.
– Он с собой что-нибудь нес?
– Да, вроде сумки или рюкзака с одной лямкой.
– Вы не пытались его окликнуть или остановить?
– Окликнул раз, но он сделал вид, что не слышит. Пошел прямиком к стоянке, там сел в флаер, и больше я его не видел.
– Майор, – сказал я в волнении, – если вы встретили того, кого мы разыскиваем, наш отдел премирует вас… вы что пьете?
– Теперь только пиво, – почесал он живот в области печени.
– Гиннеса, – заключил я.
– Бутылочного, – с кривой улыбкой уточнил он.
– Идет!
Мы ударили по рукам.
Закрыв за ним дверь, я метнулся в кладовую. Аккуратно развел зажим, снял светильник и вынес в комнату. Провод позволил донести его только до середины комнаты. Я выдернул провод из розетки и поднес светильник к окну. И плафон и провод были покрыты толстым слоем пыли. На кнопке виднелся след указательного пальца – единственный. Очевидно, мой. Я положил плафон на пол, потому что он же служил и подоконником, и сел рядом, раздумывая кому звонить сначала.
– О! – с энтузиазмом сказал Ларсон. – Какой, однако, любопытнейший случай фобии! Не стал прикасаться к светильнику, потому что похожим, так сказать, орудием он придушил человека. Шрам на руке – это все пустяки. Не факт, что он от коагулятора. Сам по себе шрам ничего не доказывает, но в сочетании… Припоминаю, у Ридельхаузера описан сходный случай. Ребенок убил свою родительницу феном, уронив его в ванную, когда она там мылась… Страшная травма для ребенка. Он стал боятся электроприборов. К фенам вообще больше не прикасался…
– Хью, – оборвал его Шеф. – Ты бы сначала выяснил, когда в кладовой перегорела лампочка.
Ларсон пошел звонить Ойшвицу, но тот потребовал вместо Ларсона Шефа. Сначала они говорили вдвоем, потом к ним присоединился Сведенов, за которым не надо было далеко ходить, потому что Ойшвиц находился в его камере. Разговор был конфиденциальным, подслушивать Шеф запретил. Сведенов точно помнил, что лампочка перегорела до его отлета с Фаона.
– А я что говорил! – воскликнул Ларсон.
– Способна ли твой психология, – заворчал в ответ Шеф, – объяснить, каким образом убийца покинул астероид. Алексеев утверждает, что у станции был единственный корабль, и он остался стоять, где стоял – рядом со станцией. Как ты можешь это объяснить?
– Это пусть объясняет Федр, – заявил Ларсон.
– Вероятно, убийцу кто-то забрал, – предположил я.
– Ха! Инопланетяне!
– Не обязательно. Второй корабль с сообщником.