— Клео! Дочечка! Как я рад слышать твой голос! Я соскучился! Приезжай! Я сейчас в Монтрей-Белле, мне нужно рассказать тебе так много…
— О своих матримониальных планах по поводу тетеньки из Шенонсо? — не дрогнув, произнесла я.
— Маркиз? — У Жаннет округлились глаза, я кивнула.
— Откуда ты знаешь? — растерялся папа. — Мы поженились только вчера…
Они уже поженились! Мог хотя бы поставить меня в известность. Впрочем, что я значила для него всегда…
— Клео! Ты меня слышишь? — заволновался папин голос. — Почему ты молчишь?
— Пожалуй, я тоже выйду за первого встречного.
— Девочка моя, зачем ты так? Катрин тебе понравится.
Значит, мою новую «маман» зовут Катрин. Мило. Я видела, как Жаннет, затаив дыхание, пытается угадать наш разговор.
— Клео, ну не надо дуться. Приезжай, я очень соскучился. У тебя ведь каникулы…
— У меня другие планы. — Соскучился он! — Я завтра уезжаю. — Господи, куда же я уезжаю? — На Мальту. Мы всегда проводили там лето с мамой! — И, отключившись, я заблокировала телефон, отец же наверняка станет перезванивать.
— Жаннет, ты была на Мальте?
— Нет. — Она растерянно пожала плечами.
— У меня каникулы, ты ушла с работы, поехали вместе.
— Клео! Это столь неожиданно, я еще не сняла в Оксфорде гостиницу…
— И не надо. Переночуешь у меня. Утром соберемся — и в аэропорт. С мамой мы обычно останавливались в «Голубом Окне» на острове Гоцо. Тебе понравится.
— Чего ты ее уговариваешь? — раздалось у меня за спиной.
От неожиданности я даже вздрогнула. Длинноволосый здоровяк плотоядно прищурился.
— Лучше меня на Мальту возьми. Уж точно понравится!
Я не успела ничего ответить, потому что «чудо природы» из красного сделался пунцовым и, срываясь на фальцет, крикнул:
— Не смей, Гарри! Ты не в Бронксе!
Жаннет потянула меня за рукав.
— Пойдем, отсюда. — И торопливо положила на стол деньги.
Глава 4,
в которой Катрин открыла глаза
Катрин открыла глаза и счастливо улыбнулась. Рядом спал Леон. Как же он красив, подумала она, даже эта проседь только подчеркивает изысканность его лица: широкий лоб, картинный изгиб бровей, точеный нос с элегантной горбинкой, небольшой решительный рот…
До чего же восхитительно поцеловали Катрин вчера его уверенные, но такие ласковые губы, когда священник замковой капеллы объявил их мужем и женой! Какое глупое слово «муж»! Разве оно способно выразить то, чем на самом деле является для нее Леон? И неужели теперь каждый день она будет просыпаться с ним рядом? И так будет всегда «в горе и в радости, пока смерть не разлучит вас»? Нет, нас ждут только радости, думала она. Разве возможно какое-то горе, когда рядом Леон?