Но ветер становился все холоднее, и настало время идти обратно домой. Мы начали обратный путь.
Вернувшись, мы нашли телеологистов на заднем дворе, где они сидели кружочком в молчаливой медитации. Мы стояли и смотрели на них. Никто не разговаривал, потом неожиданно заговорила Сьюзен.
– Иногда я не ладила с Кирсти, – это прозвучало, как часть беседы, но никто ей не ответил.
Прошло много времени, прежде чем Роланд сказал:
– Зев был хорошим человеком. Мне будет его не хватать.
Теперь настала очередь Джона.
– Сильвия знала, что мне придется идти туда, куда укажет моя совесть. Это была часть моего Плана, она знала об этом...
Он не докончил фразу.
Так продолжалось некоторое время. В конце концов Джон посмотрел вверх на нас.
– Наверное, вы двое хотите есть. Ну вот, мы-то не голодные.
Все они встали и подошли к нам.
– У нас было воспоминание, – объяснил Джон. Я стал извиняться, но Джон остановил меня.
– Нет-нет. Мы уже закончили, – сказал он. – Давайте поедим.
Ужин не потребовал от нас долгих приготовлений, поскольку главные съестные припасы оказались родом из саморазогревающихся упаковок, но Роланд снял с петель ненужную заднюю дверь и сделал из нее обеденный стол, поставив ее на обломки скалы. Стол накрыли приборами и тарелками для всех, которые Джон привез с собой, купив по дороге дорожный столовый сервиз. В качестве центрального украшения стоял биолюмовый фонарь, огонь весело потрескивал, и мы уселись за добрый ужин.
Я сорвал крышку со своей саморазогревающейся упаковки и стал ждать, пока содержимое ее не станет дымиться и булькать, потом выплеснул бурду себе на тарелку. Вся бурда выглядела скорее как Романов после казни в Екатеринбурге, чем как бефстроганов, как гласила этикетка, но было на удивление вкусно.
Беседа была вполне веселой. Телеологисты разговаривали в основном именно о телеологизме, но Джон был настолько любезен, что включил в беседу и нас, объясняя нам по ходу разговора то, что было непонятно. Оказалось, что Джон и его компания были сектой, которая откололась от главной церкви в Хадидже, хотя сами термины «секта» и «церковь» тут не совсем подходили. Телеологический пантеизм все больше походил не на догматическое представление о вещах, а на свободную черту, в пределах которой человек мог отдаваться любой области теологии. Как я понял, разрыв между основной сектой и компанией Джона оказался больше личным, нежели догматическим.
Я попросил Джона дать мне определение телеологическому пантеизму слов так в двадцать пять или поменьше, полностью беря на себя ответственность за то, что такое определение будет сильно упрощенным и несправедливым.