Джон сахарно улыбнулся мне.
– Но я уверен, что на свой лад ты очень обаятельный человек, и тебя легко полюбить. Однако совершенно не обязательно жить с прочими телеологистами, чтобы им быть.
– Просто надо еженедельно опускать свою лепту в тарелку для сбора пожертвований, а?
– Нет. Прибавь к своему списку того, что мы не делаем, то, что мы не собираем членские взносы.
– И не берем ни от кого пожертвований, – добавил Роланд, – а равно и не вымогаем их.
– А кто платит за жилье? – спросил я, потрясенный. Может быть, это и впрямь мой любимый вариант древней религии.
– Наша финансовая поддержка идет от фонда Шуйлера, он был основан австралийским мультимиллиардером, который довольно рано обратился к телеологии. Он прочел книги основателя религии Ариэли Маккензи-Дэвис, – Джон растянулся на полу, опираясь головой на руку. – Она очень интересно пишет. Я тебе дам прочесть ее первую работу, то есть, – сказал он, а голос его тут же стал несчастным, – если я не настолько рассеян и не забыл ее в своей котомке, что осталась в автобусе.
Это воспоминание привело на ум и остальные события, и беседа замерла. Я попытался ее возобновить.
– Кроме того, – сказал я, – я не отношусь к тем людям, которые могут совершить «прыжок» к вере. Я пытался читать Кьеркегаарда, но у меня это пошло не под гору, а в гору.
Только Сьюзен, американка, привыкшая к подобного рода шуточкам, поняла, в чем дело и что я хотел сказать. Лицо ее исказилось, словно от боли.
– Не надо, Джейк, после такого дня, – упрекнула она меня.
Роланд подозрительно посмотрел на нас.
– Я что – чего-то недопонял?
– О господи, – сказал Джон, – до меня только что дошло. Ну конечно, просто американская шутка, когда название или имя разделяют на отдельные кусочки и всем придают какой-то смысл.
Роланд заинтересовался, и Джон объяснил ему. Роланд покачал головой.
– Джейк, иногда твои культурные аллюзии и намеки, не говоря уже о большей власти твоей лексики, весьма странны и устарели. По крайней мере, я далеко не всегда тебя понимаю. Ты, конечно, из Северной Америки. А из какой ее части?
– Западная Пенсильвания, старые Соединенные Штаты Америки. Она довольно изолирована, и там примерно столетнее культурное отставание от современности. Еще и лингвистическая атрофия. Большая часть выражений из разговорного языка родом из середины двадцатого столетия, даже раньше. Это был мой родной язык, всосанный с молоком матери, и я никогда не отучусь от него.
– Но ведь ты кажешься образованным человеком?
– Это уже пришло потом, здесь.
– Понятно. Дарла, а у тебя акцент, который я никак не могу опознать. По звучанию похоже на... средне-колониальный, но я знаю, что это не совсем то. Просто не могу найти лучшего слова.