Симон не был приглашен в газету на какую-то строго определенную роль. Шудлер попросту заявил:
– Господин Лашом будет работать со мной.
Он установил молодому человеку оклад, вдвое превышавший тот, какой Симон получал у Руссо. Крупное вознаграждение лучше всяких слов говорило о высоком положении нового сотрудника. Очень скоро его жалованье было еще увеличено.
Реформа, проведенная Шудлером в газете, полностью себя оправдала. Тираж «Эко дю матен» повысился, газета приобрела новое направление, сказавшееся на всей парижской прессе. Только «Тан» и «Деба» остались верны прежним принципам, они сохранили своих постоянных читателей, число которых было, однако, ограниченно.
Но когда Ноэль воплотил в жизнь все замыслы сына, он оказался в некотором затруднении. Его ум, воспитанный на привычных представлениях уходящего поколения, был малопригоден для того, чтобы разобраться в новых обстоятельствах и подсказать, как следует действовать дальше, чтобы успешно продвигаться по вновь избранному пути.
Подчеркнутое уважение к старшим, умение держаться с ними и делать вид, будто он все время старается чему-нибудь у них научиться, а главное – великолепный мыслительный механизм, заключенный в его лобастой голове, – все это позволяло Симону изо дня в день подсказывать Шудлеру проекты, в которых тот нуждался, и делать это так, чтобы не задевать самолюбие старика.
У Франсуа был творческий ум, ум Симона был приспособлен к тому, чтобы проводить в жизнь идеи, выдвинутые другими. Используя планы этих двух молодых людей – одного уже умершего, а другого благополучно здравствующего, – Ноэль полновластно царил в сфере информации, более могущественный, чем когда-либо прежде.
Работая рядом с Шудлером и для него, Симон наблюдал, контролировал, принимал и отклонял различные предложения, разрешал споры. Опыт и авторитет, которые он приобрел за время службы в министерстве, весьма ему пригодились.
И так же, как в те времена, когда он работал с Руссо, люди говорили:
– Если хочешь чего-нибудь добиться от патрона, обращайся к Лашому.
Иногда Ноэль ловил себя на мысли: «Ах, если бы Франсуа был таким, как он!»
Положение ближайшего помощника владельца газеты позволяло Симону пожинать плоды могущества прессы; ведь в те времена одной статьи было достаточно, чтобы принести известность человеку, решить судьбу пьесы; хорошо организованная кампания в печати могла привести даже к падению кабинета. Люди еще придавали большое значение печатному слову, и литераторы, известные артисты, парламентарии приглашали Симона на приемы, на генеральные репетиции, дарили ему книги с лестными надписями. Лашом чувствовал себя теперь человеком, более влиятельным, чем в те времена, когда был помощником начальника канцелярии министра и его власть распространялась на одних лишь чиновников. Ныне не только начальники канцелярий министерств, но даже сами министры, случалось, звонили ему по телефону. Он мог попросить у них все, чего пожелал бы, и уже предвидел, что в недалеком будущем станет кавалером ордена Почетного легиона.