Однажды утром госпожа Полан, торопливо поднимавшаяся по лестнице, увидела на верхней площадке Ноэля Шудлера, провожавшего прославленного медика. Она замедлила шаги и прижалась к стене. Мужчины прошли мимо, не заметив ее, Они разговаривали вполголоса, и Ноэль, понурившись, слушал, что говорит профессор. Он проводил Лартуа до середины вестибюля и дождался, пока за ним захлопнулась стеклянная дверь.
– Ну что, господин барон? – осведомилась госпожа Полан, отделяясь от стены.
Воспользовавшись, тем, что Жаклина в трауре, она постепенно обосновалась в особняке Шудлеров и стала там своим человеком.
– Милая госпожа Полан, – ответил Ноэль, – увы, это именно то, чего мы боялись.
– Ах господи, какое несчастье! Бедная баронесса!
– Разумеется, она ни в коем случае не должна звать. Надеюсь, я могу на вас рассчитывать?
Банкир направился в комнату жены; перед тем как переступить порог, он заставил себя улыбнуться.
Баронесса лежала в ночной кофте, отделанной кружевами; услышав шаги, она повернула к мужу свое землистое лицо, обрамленное седыми волосами.
На ночном столике возле кровати стояла фотография Франсуа; он был изображен на ней в трехлетнем возрасте, одетым в платьице с фестонами.
В нагретой осенним солнцем комнате чувствовался больничный запах.
– У меня рак, да? – негромко спросила баронесса.
Ноэль остановился поодаль, сказав себе: «В сущности никто не знает, заразна эта болезнь или нет».
Он ответил с деланной улыбкой:
– Не понимаю, почему тебе упорно приходят в голову такие нелепые мысли? Поверь, Адель, Лартуа сказал мне то же самое, что и тебе. Возможно, это фиброма, а то и просто полип…
Она покачала головой.
– Я знаю, мне больше не подняться, – прошептала она. – Года через два я умру. Так обычно бывает при раке. Мне очень жаль вас всех, мои милые! Невесело два года ухаживать за больной.
Она произнесла эти слова безропотно я, казалось, спокойно. Но при этом испытующе смотрела на мужа. Он повернулся к окну и, отодвинув занавеску, сделал вид, будто смотрит в сад. От волнения у него щипало глаза. «Бедняжка Адель, – думал он, – в жизни у нее было так много тяжелого… Надо бы спросить у Лартуа, как он думает: заразно ли это?..»
До него донесся голос жены:
– Как странно, Ноэль, ты так великолепно лжешь другим, а мне ты никогда не умел лгать…
Он обернулся: баронесса смотрела на него испуганным и кротким взглядом. Она протянула руку и поманила его. Он подошел к постели и нехотя сжал своей широкой рукой бледные пальцы жены.
Она притянула его к себе, словно желая поцеловать.
– Знаешь, ты мне часто делал больно, – зашептала она, – раньше… по ночам. Ты бывал… просто неистов… Быть может, поэтому у меня теперь и рак… Мне приятно думать, что причина именно в тебе… это меня немного утешает.