– Нет, нет, господин Моблан.
Несмотря на все эти ограничения, к восьмому числу каждого месяца Люлю оставался без гроша. Он машинально ощупывал карманы своего жилета и настойчиво старался в такие дни добиться встречи с Шудлером.
Великан играл со своим давним, ныне поверженным врагом в прятки. Он был хозяином положения и забавлялся этой нехитрой игрой. Люлю между тем выбивался из сил и терял рассудок.
– Господин Шудлер еще не приезжал.
– Господин Шудлер просит, чтобы вы зашли после обеда.
– Господин барон был крайне огорчен, но ему пришлось уехать.
– О нет, сударь! Барон Шудлер просил вас прийти не в банк, а в редакцию газеты.
После того как, Люлю дней десять подряд бесцельно просиживал долгие часы в приемных, раздраженно постукивая тростью об пол, перелистывая одни и те же иллюстрированные журналы, ему наконец удавалось предстать пред очами своего опекуна.
– Милый Люсьен, мне не хочется, чтобы ты даром терял день, – говорил ему Ноэль. – Сегодня нам не удастся подробно побеседовать. Надеюсь, у тебя нет ничего срочного?
И Люлю, задыхаясь от бессильной ярости, удалялся, разговаривая сам с собой и так гневно жестикулируя, что прохожие оборачивались и удивленно смотрели на него.
Приступы бешенства охватывали его все чаще и наполняли тревогой: после них он чувствовал себя совершенно больным и каждый раз ощущал, как кровь приливает к голове. Единственной радостью, выпавшей на долю Моблана за все это время, была смерть его сводного брата – генерала.
Робер де Ла Моннери так и не оправился полностью после второй операции. Болезнь по-прежнему не оставляла его, и лишь в редкие дни он чувствовал себя более или менее сносно. В конце концов у него началась уремия, и врачи потеряли всякую надежду спасти его. Люлю не мог отказать себе в удовольствии навестить умирающего в его доме на авеню Боскэ. Генерал был уже наполовину парализован; его левый глаз казался прикованным к левой стороне ночной рубашки, словно больной по обыкновению разглядывал орденскую ленточку, проверяя, нет ли на ней какой пылинки.
– Где ты хочешь, чтобы тебя похоронили? – спросил Люлю. – Оставил ли ты распоряжения относительно погребальной церемонии?
Генерал ничего не ответил.
– Ты уже пригласил священника? – продолжал спрашивать Люлю, повышая голос в надежде, что умирающий услышит его.
Генерал слабо покачал головой. «Ничего уже не соображает, ему теперь на все наплевать, – подумал Люлю. – Надо было вчера прийти».
– Полан! – внезапно позвал генерал.
Госпожа Полан, которая уже целую неделю не покидала квартиру генерала и даже спала здесь на раскладной кровати, приблизилась к больному.