Женщина и изобретатель
— Готовы? — спросил Маврикий.
Антонина и Иоанн Родосский кивнули. Гектонтарх взмахнул деревянным молотком.
Оружие внешне напоминало катапульту. Да вообще-то Иоанн Родосский и взял катапульту за основу своего изобретения, только выпускала она не камни, а глиняные сосуды (если это, конечно, можно было назвать сосудом). Их помещали в катапульту на самый край стропы, и они вылетали из орудия после удара деревянным молотком.
Трое людей, стоявших рядом с артиллерийским орудием, наблюдали за траекторией полета снаряда. Через две секунды он врезался в каменную стену, возвышавшуюся на некотором удалении от катапульты, и тут же превратился в огненный шар.
— Да! Да! — заорал Иоанн и заважничал. Он был горд собой. — Работает! Ты только посмотри, Антонина! Взорвалось мгновенно! При соприкосновении!
Она сама улыбалась от уха до уха. Улыбка не сошла с ее лица даже после того, как она увидела, что Маврикий хмурится.
— О, хватит, Маврикий! — она рассмеялась. — Клянусь, ты — самый угрюмый человек на земле!
Маврикий кисло улыбнулся.
— Я не угрюмый. Я просто пессимист.
Иоанн Родосский скорчил гримасу.
— И что вызвало пессимизм на этот раз?
Отставной морской офицер показал на стену, на которой до сих пор бушевал огонь.
— Ты только взгляни! И если ты все равно не веришь, иди туда и попробуй его затушить! Вперед! Обещаю тебе: гореть будет — даже на камне — пока не сгорит все топливо, которое я туда залил. Единственный возможный способ затушить — засыпать землей. Неужели ты считаешь, что враги пойдут в бой с лопатами?
Маврикий покачал головой.
— Я не спорю с твоими утверждениями. Но послушай, Иоанн, ты ведь морской офицер. Ты привык находиться на корабле с ровной палубой и думаешь, что таскать придется только глиняные сосуды. Да, тяжелые, но не такие уж тяжелые, что их не сможет подносить к орудию один человек. Все остальное время они будут надежно упакованы — например, в трюме, обернуты большим количеством ткани, чтобы случайно не разбились и не загорелись. Но как-нибудь попробуй везти их на мулах, по пересеченной местности, и ты поймешь, почему я не прыгаю от радости.
Иоанн нахмурился, но ничего не ответил. Антонина вздохнула.
— Ты несправедлив, Маврикий.
Гектонтарх нахмурился так, что выражение лица Иоанна можно было принять за улыбку.
— Несправедлив? — переспросил он. — А это какое отношение имеет к делу? Война несправедлива, Антонина! Это природа чертова зверя.
Гектонтарх прекратил хмуриться, подошел к Иоанну и положил руку ему на плечо.
— Я не критикую тебя, Иоанн. Я нисколько не сомневаюсь, что ты только что совершил революцию в ведении морского боя. И к тому же в ведении осады. Но я просто говорю правду. Прямо, ничем не приукрашивая факты. Твое изобретение слишком сложно для использования сухопутными войсками.