И нет смысла убеждать лошадь, что пехота, защищающая стену, — это жалкие деморализованные слабаки.
— Правда? Вот что я тебе скажу, придурок. Слезай-ка ты с моей спины и покажи мне пример. Давай отправляйся ножками. А то мои болят.
Лошадь остановилась бы перед рвом или стеной, даже если бы укрепление на самом деле защищала только тысяча деморализованных пехотинцев. Однако в данном случае, когда лошади приблизились, Гермоген отдал приказ и трубачи заиграли новую мелодию. О, великолепную мелодию.
Неожиданность!
Другие три тысячи кавалеристов, прятавшиеся за стеной, вскочили на ноги и заняли позиции. Теперь стена была буквально покрыта торчащими наружу копьями, а держали их воины, полные уверенности в себе и готовые к сражению.
Первый конный ряд остановился. Многих наездников сбросило на землю. Некоторых убило само падение. Большинство выживших пережили сильное потрясение и получили увечья.
Второй ряд лошадей натолкнулся на первый, третий на второй. Еще часть всадников сбросили. К увечьям, полученным при падении, добавились увечья от наступивших на людей коней. Через несколько секунд вся наступавшая масса персидских копьеносцев превратилась в немобильную, пытающуюся подняться или выбраться из затора, полностью дезорганизованную толпу. И теперь, что хуже всего, римская пехота принялась бросать дротики в суетящихся персов. С близкого расстояния, против сгрудившейся массы дезориентированных кавалеристов, свинцовые дротики были наводящим ужас оружием. Более того, бросавшие их пехотинцы знали свое дело.
Трубы снова затрубили. Тысячи римских пехотинцев стали перебираться через стену. Многие из них держали в руках мечи. Каждый из них бросится в кучу персидской кавалерии и использует испытанную временем тактику пехоты против одетой в доспехи кавалерии.
Возможно, это была подлая тактика, и она никогда не срабатывала против движущейся конницы, но против кавалеристов, которых заставили остановиться, она срабатывала неизменно, как восход солнца.
Перерезать подколенное сухожилие и выпустить кишки у лошади. Затем убить надменных знатных господ, после того как они, как простые смертные, окажутся на земле. Вы только посмотрите, как им помогли их дорогие тяжелые доспехи. И их копья, и их разукрашенные длинные мечи. Это работа для ножа, мой господин.
Велисарий выехал из лагеря. Битва — его, если только удастся нанести последний удар.
Несмотря на все желание выиграть, Велисарий был осторожен и ехал медленно. Время есть, есть время. Немного, но достаточно. Он не хотел, чтобы погибли лишние кони.