Он пожимает плечами.
– Естественно, сценка не привлекла никакого внимания. В больнице санитары и «скорые» – обычная вещь.
Я с этим соглашаюсь.
– Можно задать себе кучу вопросов, – продолжает босс, – но выработать приемлемую версию сложно. Поражает одно обстоятельство. Сначала гангстеры дерзко пытаются застрелить девушку прямо у вас под носом, но она остается жива, и тогда эти же гангстеры снова идут на большой риск и похищают ее из больницы. Таким образом, мы можем предположить, что они больше не желают ее смерти, потому что им было гораздо проще добить тяжелораненую в постели, чем похищать ее. Что же произошло между прошлой ночью и сегодняшним утром, что так изменило их намерения?
Он смотрит на меня.
– Что скажете, Сан-Антонио?
Ничего! Сан-Антонио ничего не говорит и не имеет никаких мыслей. Ему кажется, что он читает разом три полицейских учебника (по строчке из каждого поочередно)...
Нужна большая работа, чтобы разобраться в этой чехарде.
– Номер «скорой» известен?
– Нет, конечно...
Я встаю, потому что чувствую, что у меня начинают затекать ноги.
Я делаю несколько шагов по кабинету, останавливаюсь перед шкатулкой Старика с сигаретами, но вовремя спохватываюсь, что я не у себя. Честное слово, я чуть не залез в нее!
Он это понял и, кажется, развеселился.
– Угощайтесь!
Беру длинную, как карниз для шторы, сигарету. На данный момент, резюмирую я, мы имеем задачку с четырьмя неизвестными. Во-первых, Вольф, исправившийся перед смертью и пробормотавший слова, которым мы нашли логичное объяснение. Во-вторых, малышка Ринкс и ее таинственное приключение. Потом два Монтескье, находящиеся в Лувре и в большой гостиной МИДа. Наконец, неуловимый Анджелино, который радушно принимает меня в квартире обычного мещанина, ведет со мной непонятную игру и...
– Который час, Патрон?
Он сверяется со своей луковицей.
– Полдень с мелочью...
– Конференция начнется в четыре. Вы усилили меры безопасности, проверили всех сотрудников, которые будут находиться в министерстве в это время... Остается только ждать... Ждать и думать...
Я испускаю вздох, способный в безветренную погоду заменить муссон.
– Будем ждать, – повторяю я.
Мои ладони мокрые, как губки.
Когда я говорил патрону, что надо ждать, то думал, что рассуждаю разумно. Но я не учел своего темперамента.
Уже приканчивая второй стакан чинзано, я чувствую, как мои нервы начинают натягиваться. Я фыркаю, как скаковая лошадь, наступившая в грязь в момент старта.
Чего ждать? Пока Анджелино провернет свою махинацию? Если дело выгорит, толстый итальяшка повеселится от души. Я говорю себе, что было глупо держать этого малого на прицеле и оставить в живых.