— Приживалка, это Анна Вячеславовна Железнова?
— А пес ее знает!
— Ее зовут Анна Вя…
— Хорошо, я запомню, — досадливо протянула Ева. — А теперь ответьте?
— Квартира и прочее достанется ближайшим родственникам, то есть вашему отцу и тетке. В равных долях.
— То есть, чтобы я получила бабкино наследство, должны умереть еще и папашка с теткой? — хохотнула она.
— Тогда уж и ваш брат, потому что в случае смерти детей, наследство делиться на всех внуков. А вас ведь двое, не так ли?
Она не ответила, только кивнула головой, по ее напряженному лицу было видно, что она о чем-то размышляет.
— Вы изыскиваете надежный способ умерщвления троих родственников разом? — мрачно пошутил Петр. — Боюсь, вам придется трудно…
— Пять человек на сундук мертвеца… Е-хо-хо и бутылка рому! — пропела Ева хриплым басом, потом добавила привычным нежным голосом. — А сундучок-то хрен знает где…
— Ева, объясните мне, пожалуйста, с чего вы так уверены, что сундучок существует? Аргумент, типа того, что Элеонора Георгиевна когда-то имела коллекцию старинных украшений, не принимается…
— Она сама мне об этом сказала. Когда съезжала от меня. — Ева поежилась, Петр сначала подумал, что от неприятных воспоминаний, но когда она сунула руки в карманы шубки, понял, что просто от холода. — Я ведь обманула ее… Она хотела нашу арбатскую квартиру продавать, говорила, что нам вдвоем ее не потянуть, что нам надо найти жилплощадь поскромнее, а на оставшиеся от купли-продажи деньги жить… Я воспользовалась этим ее желанием…
— Заставили втемную подписать бумаги?
— Да, она даже не читала документа.
— Нотариуса подкупили? Или он был вашим знакомым?
— И то, и другое, но это не важно, важно то, что я осталась единственной хозяйкой квартиры… А бабке я купила за сущие копейки ту халупу, в которой она жила до самой смерти, и отселила ее. — Губы Евы сложились в жесткую улыбку. — Я получила долгожданную свободу и возможность разжиться деньгами на обустройство своей собственности!
— А как же угрызения совести? Их вы тоже получили? Вместе со свободой?
— Нет, совесть меня не мучила, — тряхнула головой Ева. — Бабка получила по заслугам, так ей и надо! Я вам больше скажу — я торжествовала, когда провернула всю эту махинацию. И не потому, что так ее ненавидела, нет, как раз напротив, я ее по своему любила, просто бабку никто и никогда не смог переиграть! Никто и никогда! А вот я смогла! Единственное, что омрачало мой триумф, так это ее реакция на известие о том, что она больше не хозяйка: ни квартиры, ни меня…
— И какова была реакция Элеоноры Григорьевны?