Музыка на этой сводчатой улице вела себя необычно: струилась поверху, а примерно на уровне человечьей груди словно сталкивалась с упругим барьером. Путь ей преграждал бесконечно непрекращающийся гул, заваренный из голосов, металлического лязганья и прочих социально-индустриальных звуков. И две эти прослойки не желали подчиняться законам диффузии, существуя раздельно: музыка сверху, а голоса и лязганье — снизу. «Интересно, — подумал я, — этот спецэффект был задуман и воплощён или сам по себе возник, случайной аномалией?..»
Однако главным впечатлением была не сама улица, а все те, кто по ней двигался. Как праздно шатаясь, так и спеша по своим делам: светлым, тёмным и промежуточно-эгоистическим — серым.
Мой горящий взгляд то и дело выхватывал из пёстрой толчеи вожделенные для ксенолога фрагменты картины мира…
Гаденьких, чем-то смахивающих на крыс, шиа-рейцев, хрупких с виду; но, как мне было известно, люди этой расы чрезвычайно обидчивы и опасны. К тому же, как правило, они прекрасно владеют боевыми искусствами.
Покрытых уродливыми белёсыми буграми и грязно-зелёной чешуёй пунганиан. У этих существ один из самых низких уровней интеллекта среди легитимных, то есть признанно-разумных биовидов; однако они невероятно выносливы и сильны.
Или противоположную пунганианам крайность — гансайцев, физиологически и анатомически почти неотличимых от человеков (к которым я вынужден и себя причислить). Интеллектуальный показатель даже самых недалёких гансайцев пребывает на уровне человечьей гениальности. Однако их раса, по невыясненным ещё причинам (скорее всего, ментально-психологического характера) в прямом смысле слова отсталая. Их общество, карабкаясь по цивилизационной лестнице, так и не преодолело ступень раннего псевдофеодализма — примитивного земледелия и ремесленничества. Если не принимать во внимание достижения индивидуумов, а судить по усреднённым, обобщённым показателям. Правда, суждения выносятся наблюдателями, которые глядят со стороны и примеряются к собственным представлениям о цивилизованности; единственно эффективным методом — «взгляда изнутри» — гансайцев пока не удалось исследовать никому из людей иных рас…
Жестоких, безжалостных тварей (даже я, при всей моей терпимости к иным формам разумной жизни, не мог называть их иначе!), третьеполых с планеты Флоллуэй. По многообразию нюансов, которое они вкладывают в понятие «резать», флоллуэйцы напоминают кухонный комбайн: расчленить, нашинковать, покрошить. И так далее. Вселенная, похоже, способна породить расу монстров ещё более ужасных, нежели раса человеков, моих «сородичей»,