Внимание их было приковано к черному «Лэндкрузеру», который, казалось, плавился на солнцепеке. Оба телохранителя вошли в мечеть вместе с Яндарбиевым, и внедорожник остался без присмотра.
Машин на стоянке собралось не меньше полусотни. Дежурил здесь худой, дочерна загорелый юноша, принимавший оплату. Задача выглядела простой: отключить охранную сигнализацию яндарбиевского авто и незаметно прилепить к днищу взрывное устройство.
Зелимхан приезжал в эту мечеть трижды в неделю из своего дома, выделенного катарским эмиром, в престижном квартале дипломатических особняков. Дольше всего задерживался в пятницу, об этом двух сотрудников проинструктировали еще в Москве.
«Сегодня среда, день последней примерки „костюмчика“ для этого ублюдка. В пятницу работа должна быть сделана — сделана так, чтобы комар носа не подточил» — это четко понимали оба сотрудника ФСБ.
В кофейне подавали кофе дюжины разновидностей: черный, двойной черный, с корицей, лимоном, молоком, взбитыми сливками, перцем и прочим.
Пашутинский пил не слишком аккуратно, на блюдце красовалась коричневая лужица.
Многое в напарнике раздражало Веденеева.
Утешало одно: задание свело их ненадолго, уже вечером в субботу они вернутся в Москву. Там, в Москве, отчет о проделанной работе будут принимать у каждого по отдельности. И вряд ли их еще раз отправят куда-нибудь вместе. Не потому, что не сошлись характерами. В ФСБ вообще не способствуют появлению стабильных пар или троек.
Во взаимной притирке больше минусов, чем плюсов. Идеал — это полная взаимозаменяемость сотрудников.
Оба засекли время, но ни один при этом не взглянул на часы. Ни тогда, когда черный внедорожник вырулил из-за угла, ни потом, когда его покинули водитель и пассажиры. Внутренние часы у обоих шли с малой погрешностью.
По знаку Пашутинского со стола убрали пустые чашки и блюдца с нежными скорлупками от фисташек. ,Еще раз протерли его тряпкой не первой свежести и поставили, сняв с тусклого металлического подноса, еще две полные чашки. Всем этим занимался молодой парень того же возраста, что и парень на стоянке. В Катаре, как и на всем Ближнем Востоке, женщин в обслуге не увидишь. Нет официанток, продавщиц и так далее — всю эту работу выполняют исключительно мужчины.
— Серебро? — по-английски спросил у парня Пашутинский, постучав по подносу ногтем.
Подделываться под местных от них не требовали. Иностранцев в Катаре больше, чем арабов, — гастарбайтеры, туристы. Чужая речь здесь не режет слуха, особенно все привыкли к международному языку — ломаному английскому.