Рита включила музыку, чтобы молчание не висело в комфортабельном салоне.
— Много успел выслужить?
— До майора. По должности остановился на комбате.
Рублев не стал упоминать боевые награды, ранения — ему несвойственно было хвалить себя.
— Комбат, — улыбнулась Рита. — Не про тебя, случайно, песня?
Рублев пожал плечами. Песня в самом деле ложилась один к одному — ведь и его ребята ласково и уважительно называли Батяней.
— А как личная жизнь? Извини, что я с наскоку лезу в душу, но ты ведь знаешь женское любопытство.
— Личная жизнь? Смутно представляю, что это такое и с чем его едят.
— Ясно. По этому случаю предлагаю закурить.
Ухоженная рука протянула Комбату початую пачку, На длинном пальце блеснуло кольцо с бриллиантом.
Вытянув сигарету, Рублев достал спички. У Риты широко раскрылись глаза — давно уже она не общалась с людьми, пользующимися таким допотопным предметом. Она тоже прикурила от недолговечного язычка пламени. Пассажир опустил стекло и выкинул обгорелую спичку на дорогу.
* * *
Рита потащила его в ночной клуб «Калахари». Большую часть помещений заливал густой желтый свет.
Впечатление пустыни дополняли отдельные квадраты пола, засыпанные мелким, как пудра, песком и цветущие кактусы в половину человеческого роста. По стенам были развешаны яркие и зловещие африканские маски.
— Хочешь посмотреть, как развлекается народ?
Она показала зал, вытянутый в длину, с тремя столами для игры в рулетку. Каждый был расположен точно под источником света: зеленое, расчерченное на квадраты поле, фишки и вертящийся вогнутый диск попадали как раз в центр светящегося конуса, в то время как лица играющих оставались в сумерках. Здесь почти не было слышно посторонней болтовни, только стук шарика и бесстрастный голос крупье.
Показала другой зал, где под странные, дикие для Рублева ритмы «отрывалась» молодежь. Из-за коротких, регулярно повторяющихся вспышек, фигуры словно дергались судорожно и резко.
— Я, как ты, наверно, догадался, провожу время в баре. Здесь делают лучший в городе коктейль.
Они сели за стойку. От зеркальных бликов и ярких этикеток рябило в глазах.
— Что будешь пить?
По случаю нежданной встречи Комбат решил сделать себе поблажку:
— Сто пятьдесят водки, только отечественной, — сказал он бармену в традиционной «бабочке».
— Мне как обычно, — улыбкой завсегдатая улыбнулась Рита.
Бармен кивнул с таким вдумчивым видом, как будто получил заказ на изготовление по меньшей мере фальшивых документов.
— Я вспоминала о тебе. Не скажу чтобы часто, но всегда с чувством.
Рублев понимал — она ждет ответного признания.