— Вы опоздали, — сказала незнакомка.
«К завтраку или вообще?» — хотел спросить Лоцман, но смолчал.
— Свое угощение можете есть сами, — добавила она. Охранитель мира уселся в торце стола напротив нее.
Сотворил графин с рубиново-красным вином, бросившим на скатерть кровавые блики, и шесть хрустальных бокалов.
— Ну что ж. Давайте выпьем за перемены в мире. — Он налил вино в первый бокал. Остальные внезапно исчезли, и он едва не плеснул вино на скатерть.
— Нечего спаивать моих актеров, — непререкаемо объявила девица, похожая — теперь он ее рассмотрел — на Анну. — Я не позволю пить с утра всякую дрянь.
— Не груби Лоцману. — Ингмар поднял свои льдистые глаза
Девица обидно расхохоталась.
— Может, этот господин и Лоцман — но только не в Поющем Замке.
Он подавил желание сотворить что-нибудь такое, от чего обвалится потолок, рухнут стены или провалится пол под этой хамкой. Пригубил вино — оно было кисло-сладким и нежным. Сейчас бы хлебнуть чего покрепче…
— Мне очень жаль, — охранитель мира в упор посмотрел на девицу, — что вы начинаете свою жизнь здесь… так. Прощайте, Лоцман Поющего Замка. — Он поднялся, оглядел потупившихся актеров. — Право же, мне очень жаль. Прощайте.
Северянин встал, с грохотом отодвинув стул.
— Я провожу тебя… мой Лоцман, — выговорил он отчетливо.
Сорвался с места Рафаэль, и вскочила Эстелла. Одна Лусия осталась сидеть, взяла с блюда и задумчиво положила в рот горстку засахаренного миндаля.
— Лу, — окликнул виконт. Актриса как будто не слышала.
За дверью Эстелла потянулась к Лоцману, положила руки ему на грудь.
— Спасибо за всё. — Ее свежие губы побледнели и вздрагивали. — Ты был… ты самый лучший Лоцман… о каком могут мечтать актеры.
Он поцеловал ее в волосы, улыбнулся:
— Вашу новую Лоцманку надо воспитывать. Спуску ей не давай.
— Прости нас, — горько вымолвил Рафаэль. — За всё.
Охранитель мира снова через силу улыбнулся:
— Кто прошлое помянет — тому глаз вон. Инг, — он повернулся к другу, — честное слово, я не ожидал, что так выйдет.
— Могло быть и хуже. Ах, Великий Змей… — Северянин притиснул Лоцмана к груди. — Скверно, что Лоцман забывает свои прежние миры.
— Ну, вас-то я не забуду. — Ингмар выпустил его из объятий:
— Беги. Мария заберет тебя к себе. Беги скорей.
Охранитель мира пустился бежать. По коридорам дворца, мимо скульптур и бронзовых канделябров, которые, наверно, так никогда и не зажгутся к ночи, сквозь резные двустворчатые двери, которые захлопывались за спиной и словно отсекали прежнюю жизнь. Страшно оставлять свой мир в чужих руках. Как-то актеры здесь будут без него?..