Несколько минут мы просидели в полном молчании. Роман, видимо, размышлял о своем грядущем величии, а я пыталась осмыслить сказанное им. Что ж, тем лучше. Теперь-то уж точно любовь переродилась в ненависть.
Роман одной рукой держал пистолет, другой — дистанционку и бессмысленно переключал каналы. По РТР начались новости. Значит, ровно восемь часов.
— Слушай, — обратилась я к Роману, — до полуночи еще четыре часа. Мне что, так и просидеть все это время на диване?
— Рановато я, конечно, пришел, — согласился Роман. — Но что поделаешь? Запоздай я, так мало ли куда ты могла уйти! Придется подождать.
— Тебе хорошо говорить! — звенящим от возмущения голосом почти выкрикнула я. — Для тебя еще будет завтрашний день. А для меня это последние четыре часа жизни. Чуешь разницу?
— И чего ты от меня хочешь? — подозрительно прищурился Роман.
— Да чего от тебя можно хотеть-то после всего, что ты мне тут наговорил? Выполнения моего последнего желания, разумеется.
— Сексом заниматься не будем, водку пить тоже, — отрезал Роман. — Знаю я вас, баб! Только на секунду ослабь бдительность, тут же какую-нибудь гадость сделаешь.
— От напугал! Сексом он заниматься не будет, — вполне искренне развеселилась я. — Да не очень-то и хотелось! Пошли хоть чаю попьем. У меня и торт есть.
— Чаю, наверно, можно, — согласился Роман.
На кухне он все же положил свой пистолет в карман пиджака. Зато взялся за нож и не выпускал его из рук даже тогда, когда уже нарезал торт. «Что ж он меня так боится-то?» — размышляла я, разливая по чашкам чай. Роману — в пол-литровую чашку, предназначавшуюся для Генки Филашкина. Свою чашку я опрокинула, пробормотав в сторону Романа: «Прости, руки дрожат». Нарочито медленно вытирала пролитый чай, наливала новый. В общем, по моим подсчетам прошло достаточно времени, чтобы снотворное растворилось. Для верности я еще бухнула Роману в кружку четыре ложки сахара и тщательно перемешала.
Мой гость сделал глоток приготовленного месива и скривился:
— Это что за гадость?
— Чай. С травками. Для здоровья очень полезно, — как можно более убедительно произнесла я, отхлебывая из своей кружки.
— С травками, говоришь? — Роман сделал еще глоток и принюхался. — А почему аптекой воняет?
— Нет, — тут уж вполне искренне возмутилась я, — а откуда, по-твоему, травка? Из аптеки, вестимо.
— Какой только дряни бабы в чай не насуют! — Роман отхлебнул еще раз, скорчил недовольную мину, заел тортом и отодвинул чашку.
— Еще чайку? — предупредительно поинтересовалась я.
— Нет, спасибо, у меня еще есть, — вежливо ответил Коваленко.