А ты иностранка. Не будь ты моей внучкой, увидев тебя на улице, я бы сразу сказала — это иностранка.
— Я и есть иностранка, никуда не денешься…
Двадцать три года, большая часть жизни.
— Вот и хорошо! Тебе, вероятно, кажется, что мы тут все преуспеваем, Москва стала элегантным городом… Но, во-первых, Москва — это не вся Россия, а во-вторых, видела бы ты, что было в конце восьмидесятых — начале девяностых… Разруха, ужас, крысы на улицах толкучки у станций метро, прилавки пустые, талоны на все… А сколько народу не вынесло этой ломки, сколько спилось, впало в нищету, потеряло даже те крохи, что удалось скопить за долгую жизнь. А ты спокойно жила в Европе. Допускаю, у тебя были жизненные драмы, а у кого их нет?
— Мальвина, зачем ты произносишь этот монолог?
Она немного смутилась:
— Знаешь, твое появление застало меня врасплох…
— Я хотела тебя предупредить, но папа…
— Твой отец обожает подобные сюрпризы! Ну, бог с ним, его уж не переделаешь. А как тебе его мадам?
— Не разобралась, но с виду вполне…
— А у тебя есть дети, муж?
— Нет, ни детей, ни мужа. Он умер, но не потому, что я его отравила.
— Да, такой слушок прошел, — хмыкнула Мальвина. — Но я ни на секунду не поверила.
— Спасибо за доверие.
— К чему эта ирония?
— Да нет, все нормально. Ты мне лучше вот что скажи… У тебя ведь есть еще одна внучка…
Мальвина порозовела.
— Да, Нелли… Фантастически красивая девочка!
Хочешь с ней познакомиться?
— Хочу!
— Я дам тебе ее телефон.
— Телефон? — удивилась я. — Она что, у вас не бывает?
— Нет, знаешь ли… Она затаила обиду… Ее мать так настраивает.
— Если мне не изменяет память, ты в ее матери души не чаяла.
— О, люди так неблагодарны… Наташа из милой девочки превратилась в злобную хищницу, которая только и ждет, что мы с Юрой умрем, и ей достанется половина наследства… Но в таком случае ей придется отравить Аришу, ох, извини…
— Нет-нет, ничего, я привыкла уже… Так зачем ей травить Аришу?
— Ну, потому что по закону жена, кажется, наследует две трети, а оставшуюся треть делят между детьми. Но она не дождется, Юра составил завещание…
— Послушай, Мальвина, я не хочу все это знать, меня это ни в какой мере не касается, тем более что, насколько я понимаю, меня уже тут в списке детей не числят. Но не волнуйся, мне ничего не надо! С меня вполне хватит того, что у меня есть, а разговоры о таких вещах вызывают аллергию, уж не обессудь.
— Да-да, ты совершенно права, просто я очень любила Нелли, а она не желает и слышать о нас…
Я хотела спросить, не кажется ли ей странным, что вот и вторая внучка не хочет слышать о них, но не стала. Зачем, она ведь такая старая… Вблизи видно, какие у нее старческие руки в коричневых пятнах и сколько уж ей осталось…