Единственное, о чем Татьяна умолчала, — ее скоротечный и скандальный роман с Гришей Орловским. Ей не хотелось об этом говорить, и она боялась, что Паша сейчас задаст ей вопрос, на который придется отвечать. А что тут ответишь? Что та боль, которую она носила в сердце, не могла найти иного выхода? Что он, Пашка, отчасти сам виноват в случившемся: зачем он ее обманул тогда, при их последнем свидании?
Но вопроса, которого она ожидала с таким ужасом, не последовало. Павел все понял, понял и простил. Посчитал, что это была ошибка, которую лучше всего попросту вычеркнуть из их жизни. Так же, как он вычеркнул Клэр. О которой Татьяна ничего не знала. И слава Богу! К чему ей знать про то, что им самим воспринимается теперь, как сон, наваждение, которое прошло и никогда больше не вернется. Как говорится: кто прошлое помянет, тому глаз вон!
— Так ты у меня теперь голливудская суперстар? — Павел шутливо поднес Танину ладонь к губам: — Мадам, мое почтение! Нижайше кланяюсь, великолепная Татьяна! Вы не будете против, если я посижу немного рядом с вашей особой на этом ничтожном диване?
— Балбес! — улыбнулась Таня. — Будешь паясничать, изгоню с дивана на кресло!
— О, это будет мой трон. Я стану королем, повелителем кресел, и мы будем почти на равных! — Паша предпринял попытку встать с дивана. Но Таня повисла на нем, обняв руками за шею.
— Не пущу! Не нужен мне кресло-король. Я люблю моего ослика-Пашку!
— Ладно, уговорила. Но только при одном условии: когда я вернусь домой, на каминной полке будет красоваться статуэтка “Оскар”.
Таня сразу стала серьезной.
— Откуда ты знаешь?!
— Что знаю?
— Что фильм, в котором я снималась, номинируют на “Оскар”. И меня, как актрису, тоже?
— В самом деле?! Вот это да! — изумился Павел.
— Так ты не знал?
— Нет, я просто так сказал, чтобы тебя подбодрить.
— Ну так ты попал в самую точку, — Таня очень удивилась такому совпадению.
— Так это же просто здорово!
— Я так волнуюсь, я боюсь. Ты даже себе представить не можешь, как я боюсь! — призналась она.
— Все у тебя получится. Ты самая лучшая, поверь моему слову.
Он сказал это так, что она вдруг сразу поверила: никому другому главную кинопремию года дать не могут. Только ей. Потому что она лучшая. Самая лучшая. “Я самая обаятельная и привлекательная!”, — прозвучала у нее в голове фраза из одноименного кинофильма.
— Паш, а теперь ты расскажи о себе. Я понимаю, тюрьма — это должно быть ужасно? И все-таки я хочу знать, как ты живешь?
Татьяна немного отстранилась и пристально смотрела на Павла.
— Все не совсем так, — произнес он и прикусил губу. И снова потер ухо.