— Замечательно! — хором ответили Анечка с подругами. Шпет потер руки.
— Полный вперед! — скомандовал он. — За успех, по полной и до дна!
— Мне бы чего послабее, — прошептала Таня, когда Никита занес над ее стопочкой бутылку водки.
— Послабее только Внлькин вермут плодово-ягодный, по рупь двадцать две. Не рекомендую. Таня поморщилась и махнула рукой.
— Наливай!
Холодная жгучая водка опалила ей язык, горло. Она судорожно вдохнула, на мгновение замерла и с благодарностью приняла из рук Никиты стакан с лимонадом.
— Запивочка, — прокомментировал он, — Теперь закуси.
На ее тарелке появился бутерброд с селедкой и огурец.
— Между первой и второй — перерывчик небольшой — командовал Шпет. — Я поднимаю бокал за святое исскуство, за всех нас, его скромных служителей, чтоб оно и впредь нас грело и кормило!
— И поило! — добавил бородатый Володя.
— Истину глаголешь, отрок! — И Шпет первым опрокинул в свою жилистую глотку стакан вермута.
На этом организованные тосты кончились. Гости пили, закусывали и беседовали как кому заблагорассудится... Таня сидела возле Никиты. Глаза ее блестели, лицо разрумянилось, она сбросила пальто за спину, на диван. Она внезапно поняла, что зверски голодна, и накинулась на колбасу, рыбу, зеленый горошек. Никита подкладывал ей и улыбался.
За столом образовалось два кружка. Один — из присутствующих дам и Белозерова. Они оживленно болтали обо всем на свете, перемывали косточки знакомым, внезапно разражаясь дружным смехом, и столь же внезапно умолкали, перескакивая на другую тему. Второй кружок составили Володя, Паша, Иван и вскоре присоединившийся к ним Шпет. Там дружно пили, разговоры велись в режиме монолога, обращенного к собеседнику, а тот реагировал на сказанное встречным монологом. На периферии этой компании, нахохлившись, сидел Огнев — маленький, незаметный. Он глушил стакан за стаканом, молчал, лишь изредка опаляя сидящих взором своих огромных глаз, особо выделявшихся на его бледном, мокром от пота лице. Когда кто-то ловил на себе этот жутковатый взгляд, становилось неуютно, хотелось поскорее отвернуться, отмахнуться, забыть.
Насытившись, Таня довольно откинулась на спинку Дивана и прислушалась к разговору, который рядом оживленно вели Анечка с подругами. Ее внимание заметили и мгновенно включили ее в кружок слушателей:
— И вот, Танечка, вы представляете себе, у слушателей этой школы кундалини стал подниматься уже до сердечной чакры... Естественно, кто-то стукнул, вмешалось правительство, и школу прикрыли. У Зубкова были большие неприятности...
— А говорят, что в Индии хороший гуру поднимает кундалини до самой Аджны...