– Что ж делать-то? Погодить?
– Нельзя годить. Два дня до воскресенья осталось. Карты на порожке разлуку держат. Да и сама думай: в воскресенье отбайло твой вернется. А этот уже заговоренный. Снимать – не наводить. Это уже с ним делать надо. Тогда рассказать придется. Оставить как есть – от дурноты и себя и тебя порешить может. Приворот сильнейший. Нет уж. Все сходится. И по картам, и по луне, и по регулам. Будем делать, что решили. Нам ведь не он нужен, а внученька. Иди теперь, ополоснись, покушай чего-нибудь и ложись. И чтоб завтра с утра пораньше не показывалась. Жди часикам к шести. Я все устрою.
Алексей с Клавой вернулись, когда Ада еще принимала душ. Выключив воду и потянувшись за махровым полотенцем, она услышала их шаги и голоса. "Вот черт! – подумала она. – Не стоило бы ему сегодня на глаза показываться, но с голоду помираю". Она все же решилась и, запахнувшись в халат, вышла из ванной.
Умница мама догадалась-таки увести их в столовую, откуда доносились голоса и позвякивание посуды. Ужинают... Ада залезла в буфет, извлекла оттуда пачку вафель и принялась их с жадностью грызть, роняя крошки на халат. В кухню вошла Клава с чайником.
– Ой, что ж вы тут, Ада Сергеевна. Идите поужинать как следует.
– Спасибо, Клава, что-то не очень хочется... Голова разболелась...
– Вы бы капельки приняли какие или порошочки. Нам тут Анна Давыдовна сказала, что мы все завтра к Котлу ковым едем, на дачу. Так, может, я останусь, пригляжу тут за вами. Анна Давыдовна лучше мово с Никитушкой справится, а Лексей Ивардыч – человек молодой, дитя-то и на ручках понести может, ежели что...
Ада порывисто обняла Клаву и поцеловала в морщинистую щеку.
– Клавочка, ты такая добрая... Нет-нет, поезжай обязательно. Тебе тоже надо отдохнуть. А я, пожалуй, останусь.
– Да какая у меня работа, чтобы устать? Чай, не на сенокосе.
– Езжай, езжай.
Когда все разошлись по своим комнатам и погасили свет, Ада тихонько прокралась на кухню и в темноте съела городскую булку с большим куском ветчины и закусила целой банкой сгущенки.
Завтра. Все решится завтра.
Она долго не могла заснуть, ворочалась, но потом незаметно для себя прикорнула. Сквозь сон она слышала плач Никитушки, недовольного тем, что его побеспокоили не вовремя, а теперь еще и одевают, приглушенные голоса, стук захлопывающейся двери, урчание автомобильного мотора.
"На такси поехали", – подумала Ада и крепко заснула.
Но почти тут же резко пробудилась и посмотрела на часы. Половина восьмого. Времени впритирочку. Ведь обязательно надо все-все успеть. И чтоб к его приходу никаких признаков того, чем она занималась, и в помине не было...