— Я уже по горло сыта всеми этими ханжами, лицемерами, гнилыми доброхотами!
— Может, тебе нравятся бандиты с большой дороги? — спросила Роза. — У тебя бред!
От гнева Стефания стала вся красной.
— У меня бред?! Раньше как было: если кто-то вел себя благородно, так только потому, что сам этого хотел. У него был выбор: быть добрым или злым, он был свободен выбрать добро. А теперь? Весь свет добр из чистого суеверия! Все трясутся, что будет, когда их вызовут на экзамен. Вот это и есть бред!
Тут в дверях, которые уже никто не пытался закрывать, появился какой-то попрошайка, одетый в обноски, ясно указывающие на его профессию. Он совершенно невозмутимо прошел к нашему холодильнику и вытащил оттуда бутерброд с копченым лососем и банку холодного пива. После чего придвинул стул и сел к нам за столик, с интересом ожидая продолжения разговора и готовый сам в нем поучаствовать.
Стефания бросилась на него и, раньше, чем он успел понять, что к чему, выхватила из его рук оба ценнейших предмета.
— Как вам не стыдно! — воскликнула она.
Тот пялился, разинув рот, на итальянку, которая была вне себя. После всех этих открытых дверей, он и все ему подобные привыкли входить в любую квартиру и там брать, что заблагорассудится.
— Да вы… вы… вы ненормальная! — забормотал он.
— Ты, деревенщина, тебя что, не учили, что стучаться надо?!
Бомж оскорбился:
— Вы смеете отказать мне в милостыни?!
— Да кто тебе отказывает? Тебе говорят просто, что ты весь дом уже провонял своим дерьмом!
Человечишка повернулся к нам с Розой, будто призывая в свидетели.
— Это ей все в узелки пойдет, пусть даже и не думает… Если она отказывает мне в милостыни, ей запишут кучу штрафных очков в карму!
Мы обеспокоено уставились на Стефанию.
Злорадно ухмыляясь, бомж тоже буравил ее глазками.
— Хорошо, я уйду. Но потом особенно не удивляйтесь, что родитесь… (он на мгновение задумался, подыскивая наказание) родитесь с опухолью в мозгу.
Не обращая внимания на вонь, Стефания вплотную придвинулась к нему.
— Чего-чего?
Тот опять усмехнулся и с издевкой громко подтвердил:
— Я говорю, опухоль, рак в мозгу.
Я не заметил, когда итальянка успела отвести руку, но зато стаканы на столе задрожали от звука пощечин.
Бомж был скорее поражен, чем обозлен. Эта дамочка осмелилась ударить просящего милостыню! Он растер пылающие щеки.
— Вы меня избили! — заявил он, вытаращив глаза.
— А как же. Могу еще надавать, мне ничего не стоит. Рак? Отлично. А пока что могу скоротать ожидание в забавах. Например, если ты через секунду отсюда не уберешься, я врежу тебе коленом туда, куда мне хочется.