— Да, разные ребята, — задумчиво сказал Буравин.
— Вот именно! — согласился Самойлов. — Алешка шебутной, но зато открытый. А Костя все молчком делает. Никогда не поймешь, что он задумал. Помнишь историю со шлюпкой?
— А как же! Всех пограничников на уши поставили! — отозвался Буравин.
— И главное, отвязали они ее вместе, а унесло в море только Алешку. Костя на берегу остался.
— Подожди, и Костя там был?!
— Конечно! Приходит домой — и в свою комнату. Мы видим: что-то не так. Где Алешка? Не знаю, говорит, он с ребятами остался. Я, конечно, надавил… Тут он все и выложил.
— Подожди, сколько лет им тогда было? — спросил Буравин.
— Косте — 10, Алешке — 8. А нашли его — умора! Шлюпка худая, он банкой воду отчерпывает. Я ему: что ж ты не прыгнул, к берегу не поплыл? А он: пап, я же вроде как капитан.
— А я не знал об этом. Вот молодец! — засмеялся Буравин.
— Да это ладно! Я у него спрашиваю, что он дальше думал делать в открытом море. А он мне: темноты ждать! Ты же мне Полярную звезду показывал.
— Ну, Алешка! Он что же, по звездам хотел до берега добраться?
— Уверен! — очень серьезно ответил Самойлов. — Вот тогда я понял, что он станет настоящим моряком. Если в 8 лет капитаном себя считал и с тонущего судна не ушел.
— А Костю ты из-за этого случая не пустил в мореходку? — вдруг понял Буравин.
— Да. Если он не выручил товарища в беде, тогда что ему на флоте делать?
— Боря, а ты не слишком строг к нему? Один раз оступился, с кем не бывает: испугался пацан, вот и все.
— Но как оступился? Нет уж, пусть лучше торгует. Хотя и это у него не выходит. Полина очень переживает за него.
— Полина сейчас за Алешку больше волнуется, — возразил Буравин. — Борь, поезжай хоть домой! Она, наверное, уже там. Успокоишь ее.
— Хорошо. Только ты меня со счетов не списывай! Я завтра за двоих отработаю. Дела есть дела. Договорились?!
— Идет!
* * *
Вернувшись в палату к Алеше, врач проверил, все ли в порядке.
— Боли усиливаются, — предупредила его Маша.
— А давление, пульс, температура?
— Немного выше нормы.
— Дозу повышали?
— Да, как вы и говорили.
— Хорошо, посмотрим. Если все идет так, как я предполагаю, то сейчас должна наступить частичная чувствительность.
Он стал проверять это.
— Доктор, что вы делаете? Я же не мертвый! Мне больно! — закричал Алеша.
— Вы молодец, Алексей! Вы даже не знаете, какой вы молодец! — обрадовался врач.
— Павел Федорович, получается? — спросила Маша.
— Да, — кивнул ей врач, и они заулыбались.
— Чего вы там смеетесь?! — обиженно воскликнул Алеша. — Человеку больно, а им смешно. Тоже мне медики!