— То есть как… Разрешите обратиться! — крикнула она в широкую спину.
— Там приказ висит. Внизу. — Он махнул рукой, не поворачиваясь.
Ева побежала к лестнице и налетела на Хорватого. Он обхватил ее, не давая бежать дальше.
— Не лети так быстро, висит, все там висит. Эксперимент не удался. Следователь должен сидеть в кабинете, инспектор ловит преступника. Тебе просто надо было запретить выезжать на захваты, достаточно инспектора и специально обученной группы, но меня не послушались. Ты же девочка горячая, будешь теперь всех ловить сама. А следователь Калина любит тихо сидеть в кабинете, размышлять. — Он боролся с Евой у самой лестницы, рядом стали останавливаться любопытные. — Не смеши людей, пойдем отсюда.
Ева замерла, Хорватый опустил руки.
— Так вот, Ева Николаевна, плохо вы выходите из захвата, плохо. — Он галантно подал ей руку, потом быстро прижал ее руку локтем к себе. Они медленно спускались вниз. — Стреляете вы отменно, а борьба у вас идет плохо. Есть хочешь?
— Хочу. — Ева вдруг почувствовала, что сейчас упадет, так она устала. — Есть-то я хочу, но идти не могу, я сдохла, честное слово.
— Ну, до машины я тебя дотащу. Дождь прекратился, в лужах на асфальте отражались фонари.
— Поехали в моей машине. — Хорватый подтолкнул Еву к своему «Москвичу».
— Хорошо тебе говорить, а как я утром на работу доберусь?
— Утром и приедем вместе.
— Расслабление по полной программе, да? — Ева засмеялась.
— А что тут смешного?
— Да так… Вспомнила психолога Далилу. Я ей рассказала, как мы с тобой предпочитаем расслабляться, она сейчас, наверное, отчет пишет.
Лицо Хорватого пошло пятнами, Ева видела, как он старается справиться с охватившей его яростью.
— Да ты не волнуйся, у нас была просто доверительная беседа, без имен, просто про жизнь… Что это ты так расстроился? Никто и ничего про тебя не знает.
Хорватый размахнулся и стукнул изо всей силы по крыше автомобиля кулаком.
— Э-э-э… да у тебя, я вижу, аппетит пропал напрочь… А я уж размечталась, как ты меня на руках в пиццерию вносишь, вокруг суетятся официанты… Ладно, звони, если что. — Ева пошла к своей машине.
Разворачиваясь, красивым веером воды из яркой лужи облила Хорватого, все еще стоящего в оцепенении.
— Пока, любовничек, — сказала Ева шепотом и удивилась слезам на щеках.
Дома, в пустой однокомнатной квартире, Ева включила на полную громкость магнитофон и танцевала до одурения. В дверь позвонили. Странно. Сосед сверху в таких случаях сначала долбил у себя пол. В глазке улыбалась идиотским образом расплывшаяся физиономия Николаева.
— Ты мож-жешь мне не верить… Но меня не пустили в приличное место пожрать!