— Что с тобою, матушка? — обеспокоенно спросил Скобелев.
— Почему ты сказал, что целились в тебя?
— Целились?..
Он уже понял, что какая-то из его сестер не стерпела и передала матери их разговор в гостиной. Яростный скобелевский гнев уже взорвался в его душе, вдруг потемнело в глазах, но он изо всех сил пока еще сдерживался.
— Я окончательно стал одиноким. Окончательно. Помнишь гибель князя Сержа Насекина?
— Я знаю об этом, — очень тихо сказала Ольга Николаевна. — Не надо сейчас…
— А месяцем раньше от сыпняка умер Макгахан…
— И об этом мне известно. Но это же просто трагические совпадения.
— Они не только трагические, матушка. Это весьма странные совпадения. И к ним прибавилась внезапная кончина батюшки, и я… Я всегда был суеверным…
Он запутался, замолчал.
— Не скрывай, Миша, не надо, — вздохнула Ольга Николаевна. — Мне все рассказала Зинаида.
— Она глупа, эта великосветская сплетница! — резко сказал Михаил Дмитриевич.
— Может быть, но все же, что ты имел в виду, сказав эти страшные слова?
— Ничего, матушка, поверь мне, ровно ничего, — Скобелев уже взял себя в руки, говорил почти спокойно и даже пытался улыбаться. — Я просто хотел прервать их глупую женскую болтовню.
— Ох, Мишенька, Мишенька, — горько вздохнула Ольга Николаевна. — У тебя очень много недоброжелателей, я знаю это. Ты стал национальным героем болгарского народа, а такое не прощается никому. Особенно у нас, в очень завистливой России.
— Я сделал куда меньше, чем мог бы сделать, если бы мне не мешали изо всех сил.
Он сказал это только потому, что с детства привык жаловаться матушке. Покойный отец сурово и упорно воспитывал в единственном сыне прежде всего солдата, а мать просто любила. Как могла и умела. Но она многое могла и многое умела.
— Это знают в России, в Болгарии, в Турции, да и во всей Европе, сын. Ты похож на своего безрукого деда Ивана Никитича, геройство которого привело в восхищение императора Александра Павловича. Бывают времена, когда талантами искренне восхищаются, а бывают, когда им столь же искренне и завидуют. Как времена, когда собирают камни, сменяются временами, когда разбрасывают их. И мне порою кажется, что Россия подошла к порогу, за которым наступят иные времена. Времена разбрасывания камней.
— Но Болгария их собирает.
— Болгария собирает! — Ольга Николаевна впервые чуть улыбнулась, но тут же убрала улыбку и вздохнула. — И этого, Мишенька, многие в России тоже не могут тебе простить.
— Простят, — вдруг очень уверенно сказал Скобелев. — Я разгромлю текинцев быстро и с минимальными потерями. Ты это очень скоро увидишь, и мы порадуемся вместе.