— Дословно передайте Скобелеву. Южный фас…
Млынов замолчал на полуфразе, вдруг потеряв сознание. Распорядившись обработать его раны и немедленно, первым же кораблем отправить капитана на Кавказ, Гейфельдер наконец-таки освободился и поспешил в штаб, где, как ему сказали, Михаил Дмитриевич проводил командное совещание.
Он еще не продумал, как именно начнет готовить Скобелева к трагическому известию, но рассчитывал, что успеет подготовиться, ожидая, пока кончится совещание. Но доктора знали не только как основного и многоопытного врача, но и как близкого друга Михаила Дмитриевича, поэтому двери совещательной комнаты тут же перед ним и распахнулись.
— Проходите, доктор. Это ведь касается и вашей службы.
Гейфельдер вошел и скромно присел в сторонке. У прикрепленной к стене топографической схемы стоял инженер Рутковский, докладывая обстановку. Скобелев сидел спиной к доктору, а потому и не заметил его.
— Крепость представляет собою неправильный четырехугольник, обнесенный стенами со всех сторон. Стены земляные, вышиною от двух до трех сажен, толщиною в основании до пяти, а поверху — от трех до четырех саженей. Крепость обнесена рвом по всему периметру от трех до девяти футов глубины при ширине до двенадцати футов. Местность вокруг крепости низменная, легко просматриваемая, особенно если учесть форт Денгиль-Тепе, высота которого ориентировочно до семи сажен.
— Ускоренная осада, — сказал Михаил Дмитриевич. — Солдатам зарыться в землю до двух сажен. Какие соображения будут у господ офицеров?
С этими словами он обернулся и впервые заметил доктора. Кивнул ему, улыбнулся, а Гейфельдер, припомнив рассказ Млынова, сказал вдруг:
— Южный фас форта Денгиль-Тепе весь в глубоких трещинах. По-видимому, строили второпях.
— Вы стали разбираться в особенностях фортификации, доктор? — усмехнулся Скобелев. — Приятно слышать. Откуда же у вас эти сведения?
— От капитана Млынова.
— Господа офицеры, получасовой перерыв, — тут же распорядился Михаил Дмитриевич. — Подумайте об идее ускоренной осады, когда будете перекуривать.
Дождался, пока все вышли, подсел к Гейфельдеру:
— Значит, он спасся?
— Я нашел его в Бами, в лазарете. Однако он весьма ослабел, не исключаю возможность гангрены, а посему я распорядился немедленно отправить капитана на Кавказ.
— Что он еще просил мне передать?
— Они интересовались количеством верблюдов. И еще — странная фраза — Млынов убежден, что о каком-то человеке в ярко-малиновом халате текинцы ничего не знают.
— Прекрасные сведения, — улыбнулся Скобелев. — Не припоминаете ли чего-либо еще, доктор?