— Х-хек! — это выбило дух из его легких.
Он изумленно вытаращил глаза, несколько раз открыл и закрыл рот, силясь то ли что-то сказать, то ли хватануть воздух, но не смог.
— Ты чего натворил? — спросила Ольга, спустилась с кровати, подхватила со скрыни кувшин с припасенной на ночь водой, ей всегда после наших утех пить хотелось, и плеснула на лицо брату.
Вода на Свенельда подействовала отрезвляюще. Он пришел в себя, вскочил на ноги, выхватил из-за пояса кинжал и с рыком ринулся на меня. Я изготовился встретить его наскок, но поединка меж нами не вышло. На пути воеводы встала Ольга. Она раскинула руки в стороны и сказала очень спокойно:
— Воевода! Свенельд, немедля вон из княжеской светелки!
Как ни странно, но это подействовало. Свенельд как-то сразу обмяк, рука с кинжалом опустилась. Он бросил на меня ненавидящий взгляд и вышел.
— Сильна ты, Ольга, — сказал я.
— Ты тоже вон, — сказала она.
— Что? — не понял я.
— Вон! — закричала она, и кувшин полетел мне в голову.
Я едва увернуться успел. Глиняные черепки и вода брызнули в разные стороны от удара о стену.
Как был, в одних портах, босой, без рубахи, с намотанным на кулак кушаком, я вышел из светелки. За спиной хлопнула дверь, и лязгнул засов. Я знал, что меня будет ждать воевода. И не ошибся.
Он стоял, смотрел на меня и в руках его был кинжал.
— А неплохо ты меня, — неожиданно мирно сказал Свенельд.
— Что? — спросил я. — Драться не будем?
— А на кой? — пожал он плечами.
— Тогда ножик убери.
— А-а, — спохватился он и спрятал кинжал в ножны.
— Чего разошелся-то?
— Да как это чего? — посмотрел он на меня, как на безумного. — Ты же холоп древлянский, а она княгиня, мать кагана…
— Ну и что?
— А если дети…
— Не будет у нас детей, — сказал я.
— Почему? — удивился он.
— Не люблю я твою сестру. И она меня не любит. Без любви детей не бывает.
— Ты так думаешь? — усмехнулся он.
— Я знаю.
— Ну-ну, — покосился он на меня недоверчиво. Мы помолчали немного, друг другу в глаза посмотрели.
— Эй, кто-нибудь! — наконец позвал он, и тотчас явилась испуганная Милана в измятой нижней сорочице, с алой атласной лентой в разлохмаченных седых волосах и зажженной лампой в руке.
— Ты кто, бабка? — изумленно спросил ее Свенельд.
— Ключница я, Милана, — ответила она с поклоном. — Звал, воевода?
— Звал, — кивнул варяг. — Вели в горнице стол накрыть. Проголодался я — два дня с коня не сходил.
— Ага, — сказала бабка, сунула лампу мне в руку и растворилась.
— Чего рты пораззявили? — услышали мы ее голос из темноты. — Слышали, что воевода велел? Быстро на стол накрывать. — И тут же послышалось шлепанье множества босых ног.