— Думаю, сотни хватит, — ответил Свенельд.
— Хорошо, — кивнула она. — А сколько времени надобно, чтоб из Нова-города, из Смоленска и Чернигова войско подошло? Чтоб к дальнему походу его снарядить?
— Ты к чему клонишь? — заинтересовался Свенельд, в глазах его огонек азартный заиграл — поярче того, что от лампы недавно был.
— Отвечай, коли спрашиваю, — сказала Ольга и корчаги пустые в сторону отодвинула.
— Четыре месяца, — сказал воевода. Ольга задумалась, что-то в уме прикидывая.
— Долго, — головой покачала. — Даю тебе три. Чтоб до стуженя месяца [65] все войско в сборе было.
— Так ведь осень впереди, слякоть с распутицей, — попытался возразить Свенельд. — Не успеется.
— Это дело не мое, — княгиня на него рукой махнула.
— А если на ладьях по Славуте спустятся? — вставил и я словечко.
— С конями? — взглянул на меня воевода.
— А почему бы и нет? — поддержала меня Ольга. Помолчал варяг и головой кивнул:
— Тогда успеется.
— Теперь расскажи мне, где на полудне Русская земля ограничивается? — Ольга через стол к нему подалась.
— По Стугне-реке, по Змиеву валу рубеж лежит.
— Далеко ли от границы до ромейских владений?
— Далеко, — вздохнул воевода. — Так ты на Царь-град собралась, что ли?
— Да, — кивнула Ольга.
— Так это по лету надо, по легкой воде до Понта, а потом… — стал объяснять воевода, а я вижу, как огоньки в его глазах еще сильнее разгораются.
Оно и понятно. Застоялся воевода, словно конь норовистый в стойле. Закисать в Киеве начал. Да и дружина жирком зарастать стала. Вот и ярится он, обо всем на свете забыл, как только про походы услышал.
— Только не боем на василиса Царьградского идти, а дороги к земле его мостить, — сказала княгиня. — По суше путь прокладывать.
— Нелегко это, — покачал головой Свенельд. — За рекой Росью уличане сидят, а еще дальше тиверцы.
— Что за люди?
— Люди наши, — сказал я, вспомнив, как отец мне мироустройство объяснял, — православные…
— Только в Русь они не больно-то рвутся, — перебил меня варяг. — Вольно живут. Совался я к уличанам с дружиной. Ругу содрали с них худую. Их печенеги, как волки овец, ощипывают. Потому и бедная там земля.
— Вот мы их от печенегов и обороним. А заодно и окоем Руси подале отодвинем.
— У нас с ханом Курей договор. Он от меня на три года замирение выклянчил и эти самые земли на разорение. Только тогда согласился против древлян нам помочь, — сказал Свенельд и осекся, на меня взглянул вопросительно.
— Ты никак и времени счет потерял? — разрушила возникшую неловкость Ольга. — Три года-то минуло. И летит же время.
А у меня бой на пожарище в памяти огнем полыхнул. Не вмешайся тогда печенеги, как знать, чем бы побоище то закончилось?