Несколько раз меня приглашала к себе Мамеха. Каждый раз я надеялась, что она придумала какое-то противоядие против Хацумомо. Но она лишь просила меня выполнить поручения, которые не могла доверить своим служанкам. Однажды я не выдержала и спросила, что меня ждет в ближайшем будущем.
— Боюсь, Саюри-сан, тебе придется на какое-то время исчезнуть, — сказала она. — Я понимаю, как тебе хотелось бы разделаться с этой опасной женщиной, но до тех пор, пока я не продумаю до конца свой план, тебе лучше не сопровождать меня в Джионе.
Конечно, очень обидно такое слышать, но Мамеха была права. Насмешки Хацумомо могли так навредить мне как в глазах мужчин, так и в глазах женщин, что мне действительно лучше было оставаться дома.
К счастью, Мамеха отличалась большой изобретательностью, и ей удавалось время от времени приглашать меня на мероприятия, на которых мне ничего не угрожало. Хацумомо могла оградить от меня Джион, но она не могла оградить меня от всего мира. Уезжая из Джиона, Мамеха часто брала меня с собой. Я ездила с ней на поезде в Кобэ, где Мамеха разрезала ленточку на новой фабрике. В другой раз я вместе с ней сопровождала бывшего президента фирмы «Японский телеграф и телефон» в автомобильном туре по Киото. Тогда-то я и увидела впервые все районы этого огромного города, ведь до сих пор мне доводилось бывать в основном только в Джионе. Не говоря уже о том, что я впервые ехала в машине. Я никогда не задумывалась над тем, как ужасно жили простые люди в те годы, пока мы не проехали вдоль реки в южной части города и не увидели женщин с грудными детьми в оборванных одеждах, сидящих под деревьями. Бедные люди никогда не приходили в Джион, и трудно было вообразить, что я, можно сказать, рабыня, терроризируемая Хацумомо, вела относительно благополучный образ жизни для эпохи Великой Депрессии. В тот день я это поняла.
Однажды днем, вернувшись из школы, я нашла записку. Мамеха предлагала мне взять косметику и прийти в ее апартаменты. Когда я появилась, господин Ичода, выполнявший у Мамехи роль господина Бэкку, в дальней комнате надевал Мамехе пояс перед большим зеркалом.
— Быстро делай макияж, — сказала мне Мамеха. — В соседней комнате лежит кимоно для тебя.
По стандартам Джиона квартира Мамехи была просто огромной. Помимо основной комнаты, в которой помещалось шесть циновок татами, имелось еще две комнаты поменьше — в одной из них она одевалась, там же жила прислуга, а в другой спала. В спальне на ее постели лежало кимоно, приготовленное служанками Мамехи. Меня поразила ее постель, застеленная свежими простынями, на которых Мамеха явно не спала этой ночью. Они казались свежими, как первый снег.