— Да, у него остался сын. Двадцать три года. Зовут Иван. По моим сведениям, сейчас служит во внутренних войсках по контракту, в Чечне, — не раздумывая подтвердил Корнач, стремительно сообразив, куда именно клонит сидящий напротив опытный диверсант. — Ч-черт побери, я совсем забыл про парня!.. Вряд ли Северов успел сообщить ему, что раскрыт, значит... В общем, с меня причитается полянка с шашлыками!
— Вот видишь, как все до удивления просто, — легонько усмехнувшись, развел руками Гайтанов. — Я ни за что не поверю, чтобы у сына и отца не было прямого контакта. Или, в крайнем случае, общего друга, через которого они поддерживают связь. Глядишь, потянем за одну ниточку, вылезет целая банда...
— Наверняка, — покивал головой генерал. — Где-то ведь он покупает оружие, боеприпасы, кто-то снабжает его информацией из милицейской базы данных, изготавливает фальшивые документы.
— Правильно, Алексей, правильно, — сдержанно, но с нотками некоторого превосходства согласился гээрушник. — И женщина у него наверняка есть, хотя и не факт... А вот парень выведет нас прямиком к своему героическому отцу. Особенно когда ему в приватной обстановке камеры открытым текстом будет объявлено, что неким карающим органам, с которыми, однако, можно договориться, теперь доподлинно известно, кто именно скрывается под маской ночного кошмара питерских бандюганов. Парень хоть и молод, но уже повидал смерть, был на войне и глупить, я уверен, не станет. Ну а если затупит, рискнет здоровьем и сделает круглые глаза... — Гайтанов окатил генерала холодным взглядом профессионального убийцы, — тогда убитый горем отец, в гриме или без оного, обязательно придет на Южное кладбище, где на огороженном кустиками пятачке, рядом с могилами жены и дочери, хмурые похмельные мужики будут хоронить и его сына, героически погибшего во время неравного боя с превосходящими силами боевиков. Он просто не может не прийти, и это будет последняя точка. У гроба мы его и повяжем! Что скажешь?..
От циничного, дьявольского плана инструктора по спине Корнача пробежала холодная волна. Впервые за годы знакомства с полковником Гайтановым он взглянул на неожиданно обнажившего свою реальную сущность инструктора ГРУ совсем другими глазами...
Но в принципе Корнач понимал — винить полковника в столь бесчеловечном плане нельзя, ибо созревшая в его мозгу жестокая комбинация была лишь порождением главной, навсегда въевшейся в натуру диверсанта установки — любой ценой добиться поставленной задачи, не считаясь ни с какими частностями вроде чужих жизней. Любые сантименты и морально-нравственные терзания для спеца такого уровня означали только одно — смерть и провал задания командования.