Таким способом пересмотрели в книге все изображения, и Бальтазар не раз
готов был воскликнуть: «Вот он, вот Циннобер!» Но, всмотревшись
хорошенько, принужден был, к своему огорчению, заметить, что человечек
вовсе не Циннобер.
— Все же довольно странно, — сказал Проспер Альпанус, просмотрев книгу
до конца. — Однако, — продолжал он, — быть может, Циннобер гном?
Посмотрим.
И он с редким проворством снова взобрался по кедровой лесенке и достал
другой фолиант, бережно смахнул с него пыль и положил на мраморный стол,
объявив:
— Этот трактат посвящен гномам; быть может, мы изловим Циннобера в этой
книге.
Друзья вновь увидели множество тщательно раскрашенных гравюр, которые
представляли отвратительное сборище безобразных коричнево-желтых чудовищ.
И когда Проспер Альпанус прикасался к ним, они подымали плаксивые жалобные
вопли и под конец тяжело выползали из листа и, ворча и кряхтя, копошились
на мраморном столе, пока доктор не втискивал их назад в книгу.
Но и среди них не нашел Бальтазар Циннобера.
— Странно, весьма странно, — сказал доктор и погрузился в безмолвное
раздумье.
— Королем жуков, — продолжал он некоторое время спустя, — королем жуков
он не может быть, ибо тот, как мне доподлинно известно, как раз теперь
занят в другом месте; маршалом пауков тоже нет, ибо маршал пауков, хотя и
безобразен, но разумен и искусен, живет трудами рук своих и не приписывает
себе чужие заслуги. Странно, очень странно!
Он опять помолчал, так что стали явственно доноситься различные
диковинные голоса: то отдельные звуки, то мощные нарастающие аккорды,
раздававшиеся вокруг.
— У вас тут отовсюду слышится премилая музыка, любезный господин
доктор, — сказал Фабиан.
Проспер Альпанус, казалось, вовсе не замечал Фабиана, его взор был
устремлен на одного Бальтазара, он простер к нему руки и слегка шевелил
пальцами, словно кропил его незримой влагой.
Наконец доктор схватил Бальтазара за обе руки и сказал с приветливой
серьезностью:
— Только чистейшее созвучие психического начала по закону дуализма
благоприятствует операции, которую я сейчас предприму. Следуйте за мной!
Друзья прошли вслед за доктором несколько комнат, где, если не считать
нескольких диковинных зверей, упражнявшихся в чтении, письме, живописи и
танцах, ничего примечательного не было, пока наконец не распахнулись
двустворчатые двери, и друзья остановились перед плотным занавесом, за
которым исчез Проспер Альпанус, оставив их в совершенной темноте. Занавес,
шурша, раздвинулся, и друзья очутились в овальной зале, где был рассеян
магический полусвет. Глядя на стены, казалось, что взор теряется в
необозримых зеленых рощах и в цветочных долах с журчащими ручьями и
родниками. Таинственный аромат неведомых курений колыхался в комнате и,
казалось, разносил сладостные звуки стеклянной гармоники. Проспер Альпанус
явился одетый во все белое, подобно брамину, и водрузил посреди залы
большое круглое хрустальное зеркало, на которое набросил покрывало.