— Доктор, — воскликнула девица фон Розеншен, залившись слезами, —
доктор, что вы сказали! Какое откровение! Да, я узнаю эту рощу, где я
вкушала блаженнейшие радости. Доктор, вы благороднейший человек, сколь
многим я вам обязана! И вы так жестоко преследуете моего маленького
питомца?
— Вы, — возразил доктор, — вы, досточтимая фрейлейн, дали увлечь себя
вашей прирожденной доброте и расточаете свои дары недостойному. Но,
однако, невзирая на вашу добросердечную мощь, Циннобер — маленький
уродливый негодяй и всегда таким останется, а теперь, когда золотой
гребень разбился, он совершенно в моей власти.
— О, сжальтесь, доктор! — взмолилась фрейлейн.
— А не угодно ли вам поглядеть сюда? — сказал Проспер, подавая девице
составленный им гороскоп Бальтазара.
Фрейлейн заглянула в гороскоп и горестно воскликнула:
— Да! Если все обстоит так, то я принуждена уступить высшей силе!
Бедный Циннобер!
— Признайтесь, досточтимая фрейлейн, — с улыбкой сказал доктор, —
признайтесь, что дамы нередко с большой охотой впадают в причуды;
неустанно и неотступно преследуя внезапную прихоть, они не замечают, сколь
болезненно это нарушает другие отношения. Судьба Циннобера свершится, но
прежде он еще достигнет почести незаслуженной! Этим я свидетельствую свою
преданность вашей силе, вашей доброте, вашей добродетели, моя высокочтимая
милостивая госпожа.
— Прекрасный, чудесный человек, — воскликнула фрейлейн, — останьтесь
моим другом!
— Навеки! — ответил доктор. — Моя дружба, моя духовная к вам
склонность, прекрасная фея, никогда не пройдут. Смело обращайтесь ко мне
во всех недоуменных обстоятельствах и — о, приезжайте пить кофе, когда
только это вам вздумается!
— Прощайте, мой достойнейший маг, я никогда не забуду вашей
благосклонности, вашего кофе! — Сказав это, растроганная фрейлейн
поднялась, чтобы удалиться.
Проспер Альпанус проводил ее до решетчатых ворот, в то время как вокруг
раздавались чудеснейшие и нежнейшие лесные голоса.
У ворот вместо кареты фрейлейн стояла запряженная единорогами
хрустальная раковина доктора, на запятках поместился золотой жук, раскрыв
блестящие крылья. На козлах восседал серебристый фазан и, держа в клюве
золотые вожжи, поглядывал на фрейлейн умными глазами.
Когда хрустальная карета покатилась, наполняя дивными звуками
благоухающий лес, канонисса почувствовала себя перенесенной в блаженные
времена чудеснейшей жизни фей.