Не вид отца меня беспокоил, а склонившаяся над ним монахиня в черной сутане. Она нашептывала что-то ему на ухо, точно ангел смерти.
Сестра, проводившая меня в палату, была высокой, плотной цветущей женщиной с суровым взглядом и решительными манерами. Она подошла к постели, тоже что-то шепнула, и монахиня молча кивнула и проскользнула мимо меня, обдав запахом чистоты и дешевого мыла, столь хорошо знакомого с детства. Именно так пахло от монахинь в школе. И еще послышался шелест ее сутаны, и мне показалось, что она произнесла мое имя, просто Бен. Исчезла за дверью, и теперь уже медсестра заговорила со мной тихим, хорошо поставленным голосом:
— Как видите, ему здесь удобно. Он просто отдыхает. Из коматозного состояния вывести удалось, но он много спит. Вот здесь он подсоединен к монитору, — она взмахом руки указала на попискивающий прибор, — и мы может отслеживать его состояние с дежурной стойки. В палате интенсивной терапии его продержат недолго, в том нет нужды. Дня через два доктор Моррис собирается его поднять. Жаль, что вы разминулись с ним, мистер Дрискил. Что ж, — добавила она, умело взбивая под головой больного подушки, — оставлю вас на несколько минут.
— Сестра, вы видели, что я пришел со священником? Он тоже хотел бы поговорить с отцом...
— Нет, боюсь, это невозможно. Сюда мы допускаем только членов семьи.
— Тогда, возможно, вы объясните мне, какие родственные узы связывают меня с монахиней, которая только что порхала тут над отцом, точно демон смерти?
— О, это... Я не знаю. Она приходит сюда каждый день, утром и около полудня. Наверное, получила разрешение, вот только я не знаю...
— Священник, которого вы видели со мной, является личным эмиссаром Папы Каллистия, прибыл из Рима. Не думаю, что стоит отправлять его обратно в Рим несолоно хлебавши, как вам кажется?
— Конечно, нет, мистер Дрискил.
— И еще был бы вам страшно признателен, если б вы проверили, что это за монахиня.
— Конечно, мистер Дрискил.
— А теперь оставьте меня с отцом.
Она затворила за собой дверь. Я стоял спиной к окну, смотрел на отца, отбрасывал тень на его лицо.
— Узнаю своего сына. Молодец, хороший мальчик, Бен. — Веки дрогнули, левый глаз приоткрылся. — Мой совет, не допускай, чтобы у тебя случился сердечный приступ. Точно ракета врезалась в грудь. Умирать надо не так, а как подобает приличному и благородному человеку.
— Смотрю, ты почти в порядке, — заметил я. — До смерти меня напугал.
— Когда скатился с лестницы?
— Нет. Когда заговорил, сейчас. Я не ожидал, что...
— Да я просто притворяюсь, — сказал он.