Но она почувствовала радость, когда юный беглец проехал по мосту и галопом пронесся по лугу. Бэйн остановился перед домом и спешился. На лице играла широкая улыбка, и лучи солнца запутались в белокурых волосах.
— Надеюсь, обед готов, — проговорил он, — а то я готов сожрать лошадь!
— Глупый мальчишка! — пожурила его Ворна. — Нашел, где прятаться! Хочешь, чтобы тебя нашли охотники?
— Не беспокойся! Они отстали на многие мили и не доберутся сюда до самой ночи.
Он ухмыльнулся и завел серого мерина в амбар. Ворна вздохнула, покачала головой и пошла в дом. Она выложила на тарелку большой кусок пирога с мясом и поставила на стол. Бэйн вошел в комнату, захлопнул дверь и сел за стол. Ворна налила ему кружку воды и, присев у очага, стала ждать, пока он наестся.
В комнате было прохладно. Ворна пробормотала заклинание, и в камине появился огонь, весело лизавший сухие дрова.
— Никогда не устану смотреть, как ты колдуешь, — сказал Бэйн, поднимаясь из-за стола и присаживаясь на покрытый лошадиной шкурой стул напротив Ворны.
Женщина посмотрела на него и улыбнулась: у парня были глаза отца и красота матери.
— Что ты собираешься делать? — спросила она.
Пока не знаю, — пожал плечами Бэйн, — но у меня есть мешок золота, подарок любимого папочки! Его доброта не знает границ!
— Он всегда был добр ко мне, — отозвалась Ворна, — но не будем спорить об этом. Я слишком тебя люблю и не хочу сердить.
— Я не могу сердиться на тебя, Ворна, — ответил Бэйн, — После матери ты — мой самый лучший друг. Вижу, Бануин уже уехал. Думаешь, он вернется?
— Зависит от того, сумеет ли он найти то, что ищет, — ответила Ворна и сильно погрустнела. Она взглянула в странные глаза Бэйна. — А еще это зависит от того, останется ли он в живых.
— Думаешь, ему грозит опасность? У тебя было видение?
— У меня много видений, но ни в одном нет ни моего сына, ни тебя. Мне кажется, любовь к вам обоим ослабляет мою колдовскую силу. Знаю только, что он едет на юг, по истерзанной войной земле, полной разрушений и насилия. А ведь ты знаешь, что он не воин, Бэйн.
— Знаю. Он… э-э-э… не очень сильный, — нескладно закончил Бэйн.
— Ты настоящий друг, — улыбнулась Ворна, — и всегда был настоящим другом.
Бэйн покраснел:
— У него всегда были из-за меня неприятности, и ты постоянно меня ругала.
Ворна покачала головой:
— Тебе никогда не нравилось, когда тебя хвалят, даже когда ты был маленьким.
Бэйн захихикал:
— Меня почти никогда не хвалили, вот я и не привык.
Он подошел к окну и распахнул ставни. Внимательно оглядывая холмы, прислушался к ударам молота, все еще доносящимся из кузницы Наннкумала.