Все еще удерживая руку Наладемуса, Бануин укреплял почки больного, а затем направил поток энергии на печень, которую также поразил смертельный недуг.
— Я чувствую, лекарство работает, — шептал Наладемус, — боль уже не такая сильная, ты помог мне.
— Мне нужно, чтобы вы легли на пол, господин, — попросил Бануин.
— Я не смогу дышать.
— Теперь сможете, ваше сердце стало сильнее. Но мне нужно обеспечить отток воды, которая просто затопляет ваше тело.
Бануин лгал, но было важно, чтобы Наладемус верил, что он выздоравливает с помощью медицины. Бануину не хотелось, чтобы тот узнал о его способностях.
Юноша помог Наладемусу лечь на толстый ковер, подложил ему под голову подушку, а затем стал несильно разминать грудь, шею и руки. Под конец он дотронулся до висков старейшины и несильно их сжал. Наладемус закрыл глаза и задышал глубже.
Бануин посадил Наладемуса. Затем он позвал на помощь стражников, и они вместе отвели Наладемуса в спальню и положили на кровать.
— Так приятно растянуться на кровати, — признался Наладемус, — после стольких недель сна в креслах.
— Не стоит сегодня слишком растягивать мышцы, господин. Вы стали сильнее, но на лечение печени потребуется время.
— За последние месяцы я еще никогда не чувствовал себя так хорошо. Но я прислушаюсь к твоим советам, Бануин.
— Я считаю, господин, что мне следует остаться возле вас несколько дней, на случай, если состояние ухудшится.
Наладемус улыбнулся:
— Я велел приготовить тебе комнаты.
С довольным рычанием Наладемус поднялся и исчез в узком коридорчике.
Через несколько минут старейшина вернулся:
— Клянусь божеством Города, я не мочился так уже пять лет.
Бануин через силу улыбнулся:
— Так будет продолжаться еще несколько дней, господин. В вашем организме накопилось слишком много жидкости.
Наладемус присел на кровать.
— Для меня сегодняшний день оказался удачным, парень, и он окажется счастливым и для твоего учителя Сенкры. Я пересмотрел доказательства, он будет сейчас же освобожден.
— Спасибо вам, господин. Вы очень добры.
— Моя доброта не знает границ, — холодно заметил Наладемус, — а теперь стража проводит тебя в комнаты.
В комнатах, отведенных Бануину, зажгли фонари, а сам Бануин замер на пороге в восторге от богатства интерьера.
Главную комнату украшала внушительных размеров фреска, изображающая виноградник. Казалось, что лоза и впрямь вьется по стенам, а ягоды выглядели так аппетитно, что их хотелось сорвать с гипсовых кистей. Мебель весьма элегантна, а уставшие ноги ласкали шелковые коврики.
Бануин вошел, и стражники захлопнули за ним дверь. В главной комнате не было камина, но горячий воздух проникал сквозь встроенные в пол металлические решетки, и в комнатах было достаточно тепло, несмотря на открытое окно, ведущее на балкон.