Сейчас Рашель спала в его каюте и видела себя во сне старшим председателем нового Совета, который вырвет власть из цепких лап Оукса и сделает Колонию самодостаточной и самоуправляющейся.
А Ферри сидел за пультом и в полупьяных мечтах видел Хали Экель.
Он замешкался, переключаясь от одной наблюдательной камеры к другой, и на миг потерял из виду движение крепеньких бедер Хали под тканью корабельного комба. Что за роскошные ноги! Старик перебросил канал на следующую камеру, но забыл сменить фокусное расстояние – идущая по коридору пара превратилась в смазанные пятна на пределе видимости. Ферри поиграл с управлением и потерял изображение вовсе.
– Черт! – прошептал он.
Руки старого хирурга тряслись, как вихи в огне. Чтобы успокоиться, он погладил холодный экран и последнее смазанное изображение Хали, проходящей мимо сенсора, в купольный сад.
– Веселитесь, веселитесь, крошки мои.
Он говорил вслух – все равно звуки терялись в окружающем его беспорядке. Все знали, зачем молодые парами разбредаются по арборетумам. Он проверил, поставлен ли голорекордер на запись и не стоит ли увеличить громкость. Оукс и Льюис непременно захотят это увидеть, а себе Ферри сделает отдельную копию.
– Вставь ей, мальчик, так вставь, чтобы жарко стало!
Что-то затрепетало в паху. Ферри отрешенно подумал, не выкроит ли он минутку, чтобы снова навестить Рашель Демарест.
«Накопай мне что-нибудь на этого… поэта», – приказал Льюис, и в кабинет старику доставили пять литров молодого пандоранского вина – доставила Рашель, так что это был двойной подарок. Сейчас одна пустая бутылка валялась в ворохе коннекторов, ведущих к биокомпьютеру. Другая осталась на полу каюты, занимаемой временно Рашель. Демарест была клоном, из тех, что получше. Вино для нее было большим сокровищем, чем сам Ферри. А Рашель была сокровищем для него – потому что он не мог получить Хали.
Ферри наблюдал, как касаются друг друга Паниль и Экель, представляя себя поочередно на месте каждого из них.
«Быть может, им стоило бы выпить немного вина…» – мелькнула у него глумливая мыслишка, покуда он вглядывался в изображение, пытаясь различить едва заметные под материалом комба соски, лучше слов говорившие об истинном отношении Хали к поэту.
«Ну, так они будут совокупляться или нет?»
Ферри уже начал в этом сомневаться. Паниль реагировал не так, как положено. «Надо было раньше объявить им, что Паниля опускают». Это всегда подстегивало робких любовников. «Я отправляюсь на нижсторону, милая моя. Ты знаешь, ка-ак это опа-асно?»
– Ну давай, мальчик, приступай!