И панель отворилась!
– Ну, – ухмыльнулся, как ему помнилось, Оукс, глядя на изумленного Льюиса. – Наш корабль, кажется, понял, кто тут главный.
Он одним глотком осушил контейнер.
«Что за мерзость!»
Рвотные судороги сотрясли его тело. Выступивший пот намочил комбинезон, и горло перехватило.
Но все прошло очень быстро. Льюис в немом изумлении уставился на заливавший ботинки Оукса и пол туннеля поток блевотины.
– Ты видел? – прохрипел Оукс. – – Корабль пытался меня убить!
– Расслабься, Морган, – бросил Льюис. – Опять, наверное, сломалось что-то. Я вызову к тебе медтеха и ремонтного робокса для этой… хреновины.
– Я сам врач, черт тебя дери! Не нужен мне никакой медтех! – Оукс пытался оттянуть на груди замаранную ткань комба.
– Тогда пошли к тебе в каюту. Надо тебе провериться и… – Льюис умолк, глядя Оуксу через плечо. – Морган, ты ремонтника вызывал?
Оукс обернулся. К ним приближался корабельный робокс – бронзовая черепаха метровой длины с зажатыми в манипуляторах инструментами зловещего вида. Машина странно двигалась от стены к стене, точно пьяная.
– Что еще с этой штукой не так? – пробормотал Льюис.
– Он на нас нападет, – прошептал Оукс, хватая Льюиса за руку. – Пошли отсюда… медленно, тихо.
Они отошли от стойки сосцов, не сводя глаз с видеокамеры и шевелящихся манипуляторов робокса.
– Он не остановился, – сиплым от страха шепотом произнес Оукс, когда робокс проехал мимо брошенного сосца.
– Тогда бегом, – скомандовал Льюис.
Он подтолкнул Оукса в спину и бросился бежать вслед за ним по главному коридору и дальше, в медсектор. И покуда оба не заперлись в каюте Оукса, ни один из них не осмелился оглянуться.
«Ха!» – подумал Оукс, вспомнив ту сцену. Это даже Льюиса напугало – настолько, что тот тут же вернулся на нижсторону – поторапливать строителей Редута, единственного места внизу, где они могут чувствовать себя в безопасности и не зависеть от проклятой машины.
«Корабль и так слишком долго правил нами!»
И все же на языке до сих пор чувствовалась желчь. Теперь вот Льюис отмалчивается… с курьером записки шлет. И всегда гадость какую-нибудь пишет.
«Чертов Льюис!»
Оукс оглядел погруженную в сумерки каюту. На орбите царила условная ночь, и большая часть экипажа спала. Тишину нарушало только редкое пощелкивание и жужжание сервоков, поддерживавших внутреннюю среду.
«А когда на Корабле и сервоки свихнутся?.. Нет – на корабле», – напомнил он себе.
«Корабль» – это всего лишь понятие искусственной теологии, сказка, положенная в основу насквозь лживой истории, которой лишь полный кретин может поверить.