Гжиго развязал ленту, которой был обвязан рот Джессики, и потянул за конец кляпа.
— Оставь! — приказал Кинет.
— Заткни свой клапан! — отрезал Гжиго. — Руки ведь у нее связаны. -Он вытащил кляп, жадно вгляделся в Джессику, и его глаза заблестели.
Кинет положил руку на локоть Гжиго.
— Слушай, Гжиго, не нужно…
Повернув шею, Джессика выплюнула кляп. Она настроила свой голос на низкий повелительный тон:
— Джентльмены, не нужно бороться из-за меня. — В то же время она изогнулась так, чтобы Кинет мог видеть ее лицо.
Она видела, как они напряглись, зная, что они уже настроены на драку. Мысленно они уже за нее боролись.
Она подняла голову повыше, чтобы Кинет видел движения ее губ, и сказала:
— Вы не должны спорить. Разве есть женщина, которая стоила бы того, чтобы драться из-за нее? — спросила она.
И своим тоном, и всем своим видом она утверждала обратное: да, она стоит этого.
Пол стиснул зубы, вынуждая себя молчать. Его Голос имел один шанс. Теперь все зависело от его матери, чей опыт был несравненно больше.
— Угу, — сказал охранник со шрамами. — Зачем нам бороться…
Его рука взметнулась над шеей пилота. Удар был встречен вспышкой металлического предмета, вонзенного в руку Кинета и тут же поразившего его в грудь.
Человек со шрамами застонал и сполз на пол.
— Он думал, что я болван, не знакомый с этим трюком, — сказал Гжиго. Он вытащил нож, и его лезвие блеснуло в свете луны. — А теперь уберем щенка, — сказал он и подвинулся к Полу.
— В этом нет нужды, — прошептала Джессика.
Гжиго заколебался.
— Разве я не помогла тебе? — спросила Джессика. — Дай мальчику шанс. — Ее губы изогнулись в усмешке. — Ничтожный шанс в этих песках. — Она улыбнулась. — Ты получишь хорошую награду…
Гжиго посмотрел по сторонам, потом снова на Джессику.
— Мне приходилось слышать, что может случиться с человеком в этой пустыне, — сказал он.
— Разве я прошу слишком много? — жалобно произнесла Джессика.
— Ты пытаешься меня надуть, — пробормотал Гжиго.
— Я не хочу, чтобы сын умер на моих глазах, — сказала она. -По-твоему, это значит «надуть»?
Гжиго подвинулся назад, локтем нащупывая задвижку двери. Он схватил Пола, перетащил его через сиденье, наполовину пропихнул в дверь и взялся за нож.
— Ну что, молокосос, перерезать твою веревку?
— Он уйдет отсюда немедленно и направится вон к тем скалам, — сказала Джессика.
— Ты так сделаешь, молокосос? — спросил Гжиго.
Нарочито кислым голосом Пол ответил:
— Да.
Пол почувствовал, что рука за его спиной сейчас швырнет его на песок. Сделав вид, что зацепился за дверцу, он повернулся, словно желая отцепиться, и с силой выбросил вперед правую ногу. Носок ботинка был нацелен точно, будто все полученные за долгие годы учения навыки он вложил в этот удар. Он вложил в него движения всех мускулов своего тела. Удар пришелся в мягкую часть брюшины Гжиго. Хрипло вскрикнув, охранник повалился на сиденье. Пол, руки которого оставались связанными, упал, но приземлился на песок так искусно, что ему понадобилось лишь одно мгновение, чтобы снова оказаться на ногах. Он нырнул в кабину, нашел нож и, зажав его в зубах, помог матери освободиться от пут.